Пираты Саргассова Моря

[Alexafox]

Название: Пираты Саргассова Моря
Автор: Alex Fox
Бета: Ёсими Охито-Хиро
Размер: миди
Пейринг/Персонажи: Пауль Вьесчи, Миклош Бальза, Йохан Чумной, Рамон Дэ Кобреро, Александ Данвиль Мело, Вольфгер Владислав, Грэг Кадаверциан, а также многие-многие другие
Категория: джен
Жанр: экшн, псевдоистория с толикой юмора
Рейтинг: от G до PG-13
Краткое содержание: Что скрывают глубины Саргассового моря? Что может быть хуже, чем женщина на корабле? Почему на флаге пиратов изображён череп? «Жадность – это плохо», однако именно желание разбогатеть привело Пауля в воды Саргассового моря…
Примечание: От канона почти ничего не осталось, а потому АУ, ООС, много киндрэт и второстепенных персонажей канона.

Пауль. Смерть и теоретик

Старшего помощника любил, как ни странно, только корабельный кок. Пол не употреблял спиртного, не требовал добавки и редко появлялся на камбузе, не раздражая тем самым судового повара. Все прочие члены экипажа от боцмана до ручного крысёнка юнги старпома не переносили на дух.
Новый человек в команде принёс новые правила – ужесточилась дисциплина. Ходили слухи, будто старпом – бывший военный, а потому и замашки у него соответствующие. Распивать ром на посту стало нельзя, и если Дикман чуял запах алкоголя, то беднягу ожидали дополнительные ночные дежурства. Кроме того, он принёс в камбуз картошку. Коку корнеплод понравился, а членам экипажа нет. Каков же подлец этот старпом, раз удумал такое!
Были у команды и другие причины для страха и ненависти. Пол Дикман появился на «Разящем» одновременно с неприятностями, и только глупцу это показалось бы совпадением. Прежний старший помощник внезапно сломал шею, рухнув с капитанского мостика за три дня до отплытия. Злые языки утверждали, что покойник-Волверстон – любитель выпить лишнего – в тот вечер перебрал, а потому сам вырыл себе могилу.
В ту роковую ночь капитан и старший помощник в первый (и в последний раз) поссорились.
– Ты выжил из ума! – кричал Волверстон. – Это странное поручение сведёт в могилу и тебя, и всех нас. Ты этого заказчика видел? Чисто упырь!
– А ты видел, сколько у него денег?! – взвыл капитан.
– К чёрту деньги!
Кок страдал мигренями и потому имел привычку гулять ночью по палубе с бутылкой рома. Он подслушал разговор и чуть позже первым нашёл хладное тело Волверстона. Покойный старпом «Разящего» был совершенно трезв перед смертью.

– … и ночью дух чёрного старпома приходит к тем, кого ожидает Смерть в свои объятия… – скрипел кок, пытаясь замогильно завывать.
Судовой повар, похожий на старого альбатроса, разве что не трепетал от восторга: юнга был напуган до смерти. Мальчишка, заслушавшись баек кока, уже давно скидывал очистки от картошки в холодную воду, а картофелины без кожуры отбрасывал в мусорный чан. Кок уже предвкушал, как устроит парнишке взбучку за это.
– Так коли… – пискнул юнга, но, прочистив горло, продолжил хриплым баритоном, – так коли, говорю, новый старпом – ведьмак, то дух чёрного старпома до сих пор не одолел… почему?
У бедняги ломался голос, а потому, пытаясь выглядеть мужественней, тот, с его деревенским выговором, казался ещё смешнее.
– А вот как доплывём мы до экватора... – начал было кок, перехватывая окровавленный нож.
– … и увидим южные созвездия. Луна будет, словно отражённая – «рогами вверх». Ничего особенного, – вклинился в разговор приятный безэмоциональный голос.
В дверях камбуза стоял старпом. Мерзавец с чёрной душой и такими же тёмными глазами холодно и надменно улыбался уголками губ. Он вел себя, словно аристократ, хотя в его внешности ничего не было от благородного господина.
Покрывшись холодным потом, юнга схватил чан с очистками и опрокинул его в котёл. Не осознав, что натворил, мальчишка вывалил в окно камбуза очищенную картошку. От страха многие совершают необдуманные поступки.
– Идиот… – простонал кок.
Он собрался было ударить юнгу, но его руку с лёгкостью перехватил старпом.
– Очень благородно с вашей стороны – бить слабого. Ужин через час. Вам лучше поторопиться, – речь этого мужчины была неспешной, тон – безразличным, а взгляд – злым.
– Чисто посланник из ада, – выдохнул кок, когда старпом покинул камбуз. – Пошевеливайся, у нас четыре руки, мало картошки, а времени ещё меньше, – скомандовал он юнге.

Была у Пола Дикмана интересная теория. Обычно разговоры о высоких материях случаются после стакана-другого рома, но он не пил, а потому поделиться своими мыслями ни с кем не мог. На трезвую голову говорить о подобном ему казалось нелепым.
Смерть, согласно теории Пола Дикмана, не была старухой с косой. Не была она и мужчиной, хотя в немецком слово «Смерть» было мужского рода. Смерть – это несколько сущностей, полагал он. Для подтверждения своих измышлений он прочитал две книги и даже вёл разговор с одним учёным мужем. Идея эта Полу пришла однажды вечером, когда он признался кому-то из соседей, что смертельно устал, но, оговорившись, сказал: «Устал, как смерть».
«Устал, словно Смерть? А сколько часов в день она работает?» – сострил весельчак-сосед.
«И правда. Если Смерть – одна, то как успевает всё? Ведь с каждым годом людей становится больше. Наверное, у неё есть помощники».
Если бы Пол обладал даром стихосложения, то написал бы об этом балладу. Умел бы гармонично слагать слова в предложения – сложил бы из них научный труд. Возможности тратить время на искусство словесности у Пола не было, а потому он изредка переосмысливал свою теорию, прибавляя к своим наблюдениям новые факты.

«Смерть не одна. Их на самом деле много. Словно люди, дети Её, разные по сути. Точно также люди бывают различных профессий. Чтобы забрать душу моряка, нужно быть моряком, чтобы следовать за кораблём. Чтобы увести за собой короля – необходимо жить во дворце, купаться в злате и драгоценностях, чтобы научиться видеть разницу между сонной рыбиной и мёртвым богатеем. Чтобы заполучить душу ребёнка, надо быть рядом – дети очень быстры и проворны».

Пол не был суеверным, но одно знал точно: Смерть всюду следует за ним. Точнее, разгадав секрет Её, он постоянно чувствовал теперь посланников из мира тьмы, что жили рядом с людьми.
Один из детей Смерти был на борту «Разящего». Очередное подтверждение тому сейчас отправлялось вниз головой в волны, завёрнутое в мешковину. Пол остановился, чтобы посмотреть, как провожают одного из членов команды в последний путь – труп как раз готовились столкнуть с доски за борт.
Смерть стала чем-то обычным: матросов косила неведомая болезнь, против которой судовой врач был бессилен. «Смерть» занимала лучшую каюту на корабле, и в лица «её» не видел никто из экипажа. Пол ожидал, когда экипаж поднимет бунт… но бури не было. На какое чудо они надеялись?
Капитан от расспросов Пола тактично уклонялся. Перкс вообще вёл себя в последнее время очень подозрительно: обычно спокойный, он по любому поводу переходил на крик, часто вздрагивал и говорил невпопад. Дрожащим то ли от страха, то ли от едва сдерживаемой ярости, он возвращался обычно из каюты загадочного гостя. Или всё же истеричной дамочки, которая всякий раз скандалила?
Пол не был любопытным, однако боялся расстаться с жизнью, как и любой нормальный человек. И особенно его не радовало сделать это по чужой глупости.

Проникнуть в капитанскую каюту оказалось достаточно просто – замок легко открылся с помощью гвоздя. Оказавшись внутри, Пол решил подождать Перкса за дверью. Тот где-то задерживался, а потому у старпома было время ещё раз обдумать план и пересмотреть аргументы.
Загадочный гость поднялся на борт «Разящего» в Лондоне. В ночь перед отплытием Пол находился на корабле, чтобы ещё раз проверить прочность канатов и качество работы мастеров в верфи, котрые латали пробоины. Около полуночи на палубу поднялись шестеро. Удивило Пола то, что четверо из них были в мундирах, но к какому полку относились – он не смог определить. Иностранцы? Солдаты были примерно одного роста и комплекции, словно их взяли в войско именно из-за внешних признаков. Примечательны были двое других, которых конвоировала четвёрка: один из них был огромного роста, а второй хрупок и невысок.
«Очередной опальный граф или герцог? Чья-то возлюбленная?» – подумал Пол.
Он хотел проследовать за странной шестёркой, как за его спиной возник Перкс.
– И не думайте даже, мистер Дикман, – произнёс он. – Вы никого не видели. Я плачу вам за этот рейс и молчание большие деньги.
– Вы о чём? – переспросил Пол.
А ещё ему всю ночь казалось, что в трюме плакал и молил о помощи женский голос, который стих к рассвету.

Смерти начались на второй день после отплытия. Совершая обход после полуночи, Пол увидел на палубе четвёрку в чёрных мундирах и завёрнутый в мешковину труп. Не обращая на старпома никакого внимания, они выполняли свою работу. Внимание Пола привлёк труп. Тело принадлежало кому-то маленькому. Женщине? Ребёнку? А ещё на мешковине, в которую было завёрнуто тело, красовались бурые пятна…
Спящий юнга нашёлся в кубрике.
Кто же был в мешке?

А ещё странные гости ничего не ели. Полу было отлично известно, что богатые господа очень любят хорошо покушать, а потому коку бы пришлось стряпать для них отдельно. Старпом несколько раз пытался проследить за старым пропойцей, однако по ночам тот тайком пил ром. Более того, даже солдаты «гостей» не появлялись на камбузе.
Воздухом они питались?
Или человечиной?..

– Что здесь происходит?
Капитан не ожидал засады в собственной каюте. Пол ткнул Перкса кончиком рапиры в спину, повторяя вопрос. Задрожав то ли от страха, то ли от холода, он снял треуголку, промокая влажный лоб платком. Его мундир был порван на плече, словно кто-то пытался лишить капитана рукава. Приглядевшись, Пол увидел татуировку на предплечье Перкса – рука, удерживающая весы.
– Это вас не касается, мистер Дикман, – тихо ответил капитан.
– Касается. Этот корабль, эта команда – моя зона ответственности, а потому я должен знать, что здесь происходит. Более того, люди шепчутся за вашей спиной, мистер Перкс. Скоро они тоже захотят знать больше. Всё чаще я слышу в ваш адрес слово «низложен»…
– Да знаю я! – крикнул Перкс, оборачиваясь.
Пол для верности сжал рапиру покрепче, взглянув в лицо капитана. Белый, словно молоко, Перкс выглядел так, будто со смертью повстречался: взгляд безумный, на лбу свежая ссадина, точно на бегу врезался во что-то.
– Я знаю. Но я обязан выполнить это задание. Я… – он смолк.
Пол опустил рапиру. Угрожать обезумевшему от страха человеку было бессмысленно.
– Неужели вы так любите деньги? – старпом убирал рапиру в ножны, стараясь не смотреть на Перкса – ему было противно.
Пол согласился на эту сомнительную авантюру только потому, что ему импонировал спокойный улыбчивый Перкс – он да дух не переносил людей, которые не умеют или не хотят держать себя в руках. Неужели хватку потерял и не рассмотрел за флегматичностью капитана его истинную истеричную натуру?
– Послушай, – Перкс, приблизившись почти вплотную и обдавая Пола запахом пота, быстро зашептал, – это очень важно. Ты даже не представляешь, что на самом деле происходит здесь. Низложение и смерть – ерунда на фоне того, что тут может произойти. Не теряй бдительности ни на минуту, – прохрипел Перкс. – А теперь выйди и закрой дверь с той стороны. Ты меня не видел. Этого разговора не было.

Через три дня капитана не стало.

Ром лился рекой. Матросы играли в кости, горячо потряхивая деревянной кружкой, в которой звонко ударялись о стенки дайсы, а потом звучно ударяя ею по засаленному столу. Под ругань и улюлюканье меняли своих владельцев монеты различного достоинства. В другом углу кубрика горячо спорили, в третьем боцман рассказывал что-то младшим матросам и те заливались хохотом. Присутствие Пола команда игнорировала, а потому старпом молча точил кортик, также не обращая внимания на происходящее вокруг.
Веселье стихло в единый миг после короткого «шухер!» Пол обернулся, не торопясь вскакивать. Ноги. Туловище. Кто-то огромный спускался по лестнице, под его массивной тушей ступеньки скрипели и гнулись. Самым толстым был кок, а самым высоким вдаль смотрящий, но этого человека Пол определённо видел впервые… или во второй раз?
Незнакомец, от которого веяло холодом, словно от ледника, был огромен, лыс и носил широкую чёрную бороду. Он казался варваром даже среди такого народа, как матросы «Разящего»: плащ из шкуры буйвола на обнажённом сильном торсе, «кошкодёр» на поясе. Взгляд чёрных маленьких верзилы шарил по толпе и, наконец, остановился на Поле.
– Мне нужен старший помощник. Он здесь? – у верзилы оказался довольно приятный низкий голос.
– Пол Дикман к вашим услугам, – сделал шаг вперёд старпом, невольно удивившись проницательности мужчины.
– Следуйте за мной.
Он развернулся к лестнице. Пол собрался было ответить, что подчиняется только приказам капитана Перкса, но почему-то передумал. Он не был трусом и мог постоять за себя, но лёгкость движений, с которой верзила поднимался вверх по лестнице, натолкнула старпома на мысль, что с этим человеком лучше не спорить.
«Очень хорошо, что ты понял меня правильно», – кажется, сказал здоровяк, когда они оказались на палубе.
Или показалось?
Четверо солдат в чёрном снова отправляли кого-то за борт по доске. Пол остановился на миг, чтобы попытаться рассмотреть «счастливчика», который окончил свой путь на земле, верзила тоже замер. Увидев ухмылку здоровяка, старпом понял, кто в мешке.

«Смерть принимает различные обличия, однако никогда не будет у неё двух голов или шести рук. Смерть похожа на человека потому, что мы созданы люди по образу и подобию Его».

«Это мужчина? Или переодевшаяся девица?» – только привычка держать эмоции в узде не позволила Полу глумливо изогнуть бровь, когда он узрел гостя из таинственной каюты.
– Это старший помощник капитана – Дикман, нахттотер, – учтиво пробасил верзила на немецком.
Пол понимал немецкий, пусть не умел писать на нём и говорил с трудом. Этот факт он собирался до последнего держать в секрете.
– Мне всё равно, как его зовут, – ответил белокурый мальчика, поморщившись, словно его мучила мигрень. – Выйди вон, Йохан.
– Слушаюсь, нахттотер.
Закрылась дверь, и воцарилась тишина. Здесь было светло и жарко – слишком много свечей полыхало одновременно, а потому Пол мог рассмотреть того, кого называли «нахттотером». Совсем ещё мальчишка: невысокий и худой, с «породистым» лицом, гладкой кожей и ухоженными золотыми локонами. А вот лицо «нахттотера», в частности презрительная улыбочка и надменный взгляд, так и подбивали вызвать сопляка на дуэль.
«Зазнавшийся сынок высокопоставленных родителей», – Пола постигло разочарование.
– А вот теперь слушай меня внимательно, – заговорил мальчишка, останавливая взгляд незабудковых глаз на лице старпома. – Если будешь прилежно исполнять мои приказы, я щедро награжу тебя. Поверь, этих денег хватит и тебе, и твоим детям, и даже внукам. Ты вернёшься из плавания богачом. Ослушаешься, как та продажная скотина – капитан, отправишься на корм рыбам. Это понятно?
– Да, – ответил Пол.
– Хорошо, что у тебя есть немного мозгов. Мы сбились с курса. Выровняй его.
Голос мальчишки звучал странно. Он был по-юношески звонким, но с низкими хриплыми нотками, которые тревожили слух, невольно вызывая нервную дрожь. Взгляд «нахттотера» не был взглядом беспечного прожигателя жизни. Пол был на войне, видел смерть, а потому ему был хорошо знаком взгляд убийцы. Во взгляде этого «мальчишки» Пол увидел тысячи смертей.
«Сын Безносой», – осенило его догадкой.
– В чём провинились те, кого уже отправили за борт? – спросил Пол.
Собственный голос звучал не так твёрдо, как обычно, и тихо – слова приходилось выталкивать из пересохшего от ужаса горла.
– Я так захотел, – нахмурившись, произнёс мальчишка. – Йохан!
Верзила вернулся так быстро, словно стоял всё это время за дверью. Собственно, так оно и было.
– Проводи нашего гостя, – нахттотер снова перешёл на немецкий.
– Слушаюсь.
У Пола оставалось много вопросов, но он предпочёл оставить их при себе. Пока он не разобрался, в чём тут дело, со Смертью в обличье белокурого мальчишки лучше было не спорить.
– Куда? – остановил Йохан погрузившегося в свои мысли Пола, который направился в кубрик. – Ты теперь капитан. Вот и иди в капитанскую каюту. Твои вещи уже перенесли.
Экс-старпом молча кивнул.
– И ещё. Не спорь с нахттотером и в точности исполняй приказы – точно останешься жив. И не советую тебе заходить в нашу каюту до заката солнца. Иначе тебе уже никто не поможет.
Йохан недобро оскалился, глядя на Пола сверху вниз. До этой секунды новоявленный капитан не был до конца уверен в том, что видел, но, окончательно убедившись, едва проглотил ком в горле. У Йохана были клыки, словно у хищника.

***

Если бы Пол когда-нибудь засел за своё жизнеописание (или, как это стало модно у дворян называть – мемуары), то в этом повествовании на один рукописный лист, пытливый читатель не нашёл бы ничего интересного. Разумеется, таково было мнение несостоявшегося автора ненаписанного автобиографического романа.
Капитан Дикман родился в Англии в семье эмигранта из Голландии. Мать Пол не знал, она умерла, дав жизнь ему. Второй раз отец не женился и запил, а потому денег в семье водилось мало. Голодать Полу не понравилось. Именно тогда он чётко расставил для себя приоритеты: недоедать – это неудобно, бедствовать – неудобно, не иметь одежды и обуви – неудобно, и, в противовес, получать желаемое – удобно, но каким способом получать – не важно.
Пол начал подрабатывать уже в пять лет.
Больше всего мальчика привлекала торговля. Здесь не нужно было копаться в земле, убивать кого-либо или возиться с инструментами. Пол быстро понял, что в торговле важно продать, а что продать, кому продать – не так уж и важно.
Стать торговцем у Пола не получилось. Для превращения из обычного мальчишки в успешного торговца желания получать прибыль оказалось мало. Среди личностных качеств Пола не оказалось того, что торговцы называли «умением расположить»: обаять одной улыбкой, внушить доверие и всучить товар. Улыбка Пола вызывала только одно желание: взяться за оружие, очень уж неискренней она была. Убалтывать у него получилось плохо: в чёрных глазах его загорались недобрые огоньки, которые явственно говорили: «бери, а то хуже будет».
Зато Пол мастерски умел блефовать. Он умел лгать, не обливаясь потом, не заикаясь и не краснея. О таком прекрасном актёре мечтал бы любой драматург Англии в составе своей труппы, но Пол выбрал сомнительную карьеру авантюриста.
Это была самая прекрасная профессия на свете – всегда есть заработок и в запасе тысячи способов раздобыть деньги! А это ощущение, несравнимое ни с чем: становиться не Полом Дикманом, а кем-то другим? Священником, опальным маркизом, шпионом, офицером, моряком –кем угодно. За одну жизнь прожить сотни, разве это не чудесно?
Иногда Пол мечтал о том, что в один прекрасный день он «бросит это всё», купит дом где-то на Ямайке, обзаведётся рабами, женится, супруга подарит детишек… но всему этому было не суждено произойти.
До ямайского острова Пол так и не доплыл.

Пауль. Корабль с мертвецом

Обживаться в капитанской каюте было странно. Пол никогда не стремился занять её; ему в принципе были безразличны звания и ложащаяся на плечи ответственность. Куда больше его интересовали приключения и лёгкие деньги. В сложившейся ситуации выбора у экс-старпома не было.
Среди вещей Перкса он не нашёл ничего, что пролило бы толику света на эту тёмную историю: ни писем, ни дневника, ни даже расписок. Кто эти странные люди, от которых веяло холодом и смертью? Зачем им нужно в Ямайку, да ещё и в ту пору, когда близок сезон штормов? Почему они убивают людей?
«Разящий» изменил курс той же ночью. Изначально корабль следовал к ямайскому острову, но потом они заметно отклонились от маршрута. Перкс почему-то направил «Разящий» к Средиземному морю, за что и поплатился.
Команда «Разящего», потрясённая смертью капитана, притихла. Гробовая тишина затопила трюм, поднялась к капитанскому мостику – песни не пелись, ром не пился, в кости не играли.
Назревал бунт.

Несколько ответов на вопросы Пол получил на следующую же ночь. Когда обход был окончен, в его каюту постучали. На пороге стоял Йохан.
– Нахттотер желает побывать на капитанском мостике, – прогудел верзила.
Пол хотел уточнить, не желает ли почтенный нахттотер ещё чего-либо, но ответил согласием.
Это была странная ночная прогулка. Мальчишка и его страж степенно поднялись на мостик. Нахттотер вёл себя так, словно он был один не только на корабле, но и во всём мире. Несмотря на тёплую ночь, мальчишка кутался в плащ, а ручной верзила заботливо прикрывал его от ветра.
Они говорили по-немецки, полагая, что стоящий за штурвалом Пол не понимает ни слова.
– Как сильно мы сбились с курса?
– За пару дней наверстаем, нахттотер.
– Какой кретин вообще придумал эти корыта? Укачивает ужасно, еда отвратительна. Я – рыцарь ночи, но живу тут, словно селёдка в бочке!
– Это вынужденная мера, нахтриттер, – верзила говорил так ласково, словно любимого сына увещевал. – Если бы мы отправились на одном из наших кораблей из Греции, это вызвало бы подозрения. Наши судна видно сразу – они отличаются оснасткой.
– Да знаю я, – раздражённо рыкнул нахттотер. – Но каким же образом капитаном этого корыта оказался человек вьесчи? Только они клеймят людей своим гербом. Неужели Рамон не шутил, когда говорил, будто все корабли Великобритании принадлежат ему…
– Совпадение?
– Заткнись и не мешай мне думать.
Пол не услышал, как мальчишка приблизился к нему.
– Капитан, люди из команды мешают мне, – он не просил, не приказывал, а ставил перед фактом.
Похоже, нахттотер не привык, чтобы ему перечили.
– Каким образом? – также вежливо осведомился Пол.
– Они шумят.
– Но они никак не могут быть тише, мистер… нахттотер. Это их работа. Хотите тишины – нужно отправить всех за борт. Если всех убить, кто будет управлять кораблём?
Его близость была неприятна Полу, словно рядом было зловонное болото, в пучинах которого зловеще скрежетали зубами глубинные твари и хрустели костями тех, кто имел неосторожность пройти мимо.
– Назревает бунт, – начав издалека, нахттотер изменил фарватер разговора.
– Это так. Люди, знаете ли, любят жить, – ответил Пол. – Меня могут убить первым.
– И ты так спокойно говоришь об этом? – ухмыльнулся мальчишка. – Ты не боишься смерти? Расскажи мне свой секрет.
Показалось, или налёт скуки на лице мальчишки исчез?
– Нахттотер, я думал, что ответ очевиден, – начал Пол, театрально возложив длань на штурвал. – Если я не угожу вам – меня убьёте вы. Очередная смерть кого-либо из членов экипажа вызовет бунт. Но и тогда возможны варианты. Люди, которым нечего терять, весьма опасны. И они вовсе не так глупы, как вы думаете. А потому мы все можем пойти на корм рыбам. И, в-третьих, если я вернусь в Англию, то буду иметь разговор с людьми, на которых работал Перкс. Видите, как мало шансов у меня доплыть до Ямайки? – Пол широко улыбнулся.
Для Перкса он выбрал образ «вояки в прошлом», этакого рыцаря без страха и упрёка – именно такой был нужен, чтобы затмить образ покойного старпома, который очень любил выпить. Теперь он надел маску дерзкого разбойника – такой найдёт общий язык с прямолинейным и деспотичным нахттотером.
– Меня тоже не устраивает такой вариант развития событий, – довольно ухмыльнулся мальчишка. – А потому я готов выслушать, что ты можешь предложить в связи с этим.
– Для начала нужно прекратить «странную эпидемию». Люди успокоятся. И у нас появятся все шансы добраться до Ямайки живыми.
– Но мне нужны люди.
– Зачем?
– Это тебя не касается, - обрубил мальчишка.
– Ну, знаете ли, могу вам предложить только рыбу. Не знаю, есть ли тут киты, но какая-то живность должна водиться, – пожал плечами Пол.
– Есть в этом море острова? – спросил нахттотер.
«А я откуда знаю?» - возмутился было Пол, но решил напустить туману.
– Острова есть, но необитаемы, – заявил он с видом эксперта, хотя в этой части океана никогда не бывал.
Нахттотер странно улыбнулся.
– Йохан, – скомандовал он.
Верзила приблизился к штурвалу. Коротко взглянув на Пола, Йохан с лёгкостью оттеснил его от рулевого колеса.
– Пойдём, – направился к краю капитанского мостика нахттотер.
Едва не покрывшись липким потом от страха, Пол двинулся следом, словно послушный взгляду удава кролик прямо в раскрытую пасть.
– А ты молодец: так обмануть всех. Но не меня, – произнёс нахттотер со странной улыбкой. – Ты такой же моряк, как я – женщина. Я плаваю очень давно, никогда не стоял у штурвала, но даже моих небольших познаний хватило, чтобы понять – мы сбились с курса. А ты этого так и не понял.
Глядя в его холодные голубые глаза, Пол осознавал, что здесь и сейчас блеф не спасёт его.
– Да. Мне просто нужно было попасть на Ямайку, – сказал он правду впервые за долгие годы.
Нахттотер был удовлетворён ответом.
– В таком случае, единственный выход сохранить твою никчёмную жизнь – это продолжать врать. Мне также прекрасно известно о том, что англичане не прочь подзаработать каперством. Иметь патент вовсе не обязательно, не так ли? Люди пока ещё доверяют тебе, а потому убеди их в том, что нам просто необходимо заняться пиратством. Ночью мы нападём на испанский корабль.
Улыбка нахттотера была ещё более неприятной, чем его презрительное молчание: оскал голодного аллигатора на бледном смазливом личике. Он словно услышал мысли Пола и ответил на невысказанный вопрос:
– О, поверь, я знаю о пиратстве немало. Всё, что от тебя требуется, так это убедить экипаж в обоснованности и правильности данных действий. Командовать наступлением буду я.
Помолчав, нахттотер всё-таки задал этот вопрос:
– Ты хоть настоящим именем назвался?
– Почти. Меня зовут Пауль Дикман. А не Пол, как это имя звучит на английский манер.
– Пауль. Голландец, значит. Меня зовут Миклош Бальза. Можешь называть меня нахттотером.

Как оказалось, желание жить и жить хорошо значительно улучшает навык красноречия. Команда «Разящего» согласилась с решением капитана Дикмана.

Корабль испанцев показался на горизонте на следующую же ночь.
– Трубу, – нахттотер протянул руку и, получив желаемое, прильнул к окуляру.
Пауль желал только одного: выспаться, а потому на манеры Сына Смерти ему было плевать. Второй день на ногах в непосредственной близости от этого странного… создания со светлым ликом и чёрной душой вымотали капитана донельзя. Мысли путались. Пауль снова малодушно мечтал о домике где-нибудь в тихой деревеньке.
– Ха, – многозначительно произнёс Миклош, передавая трубу Йохану.
Точнее, просто протягивая и разжимая пальцы, не беспокоясь, поймает её помощник или нет.
– Нахттотер, позволите ли вы мне высказать своё мнение? – произнёс Йохан, некоторое время рассматривая «точку» на горизонте.
– Только быстро.
– Мне не кажется хорошей идеей нападать на этот корабль.
– Ты о флаге клана вьесчи? Плевать я хотел на Рамона Вьесчи и его корабли. Не обеднеет.
– Нет, нахттотер. Дело в том, что я не вижу на кораблях огней. Никаких. Фрегат явно следует по курсу, а не дрейфует. Однако паруса приспущены, хотя сейчас дует попутный ветер.
Пауль сосредоточил взгляд на Йохане. Первое впечатление об умственных способностях этого верзилы было ошибочным – этот варвар был очень хитёр и умён, хоть и казался непроходимым дубиной.
– И что ты хочешь этим сказать? Ненавижу, когда ты нагромождаешь свою речь ненужными словами, – проворчал Миклош.
Властная ленца исчезла из манер нахттотера, и теперь он разве что не сиял от переполняющего его раздражения. В чем была причина столь внезапной смены настроения – Пауль мог только догадываться.
– Я только хотел сказать, что корабль-призрак – это к беде, – авторитетно заявил Йохан.
– А ещё что к беде? – вкрадчиво спросил нахттотер.
– Женщина на борту, – не учуяв подвоха, ответил помощник.
– Идиот… – простонал Миклош. – Вот если я прямо сейчас не получу свежей крови, то беда будет здесь. Это понятно? – прорычал он на немецком.
Пол старательно сделал вид, что не понял ни слова. Неужели нахттотер питается кровью?
– Да, нахтриттер.
– Свистать всех наверх, – обернувшись к Паулю, Миклош обворожительно улыбнулся, обнажив клыки.

– Этот день настал, – пафосно и с надрывом заявил кок, склонный всё драматизировать.
Что он делал на палубе, безоружный, Паулю было непонятно, однако в данный момент на проблемы судового повара ему было плевать. Заряжали пушки. «Разящий» звенел, гудел и дрожал, словно улей с пчёлами.
В чёрном небе над палубой реял «Весёлый Роджер». Флаг этот нарисовал Миклош собственноручно, а потому ухмыляющийся на чёрном полотне череп скалился клыкастой пастью.
Радостный гул, который поднялся на борту, едва прозвучала команда «свистать всех наверх», сменился шёпотом. Всё явственней в нарастающем ропоте Пауль слышал «корабль-призрак», «беда» и «мы все умрём».
И только Миклош сиял, словно новенькая золотая монета.
Пауль не верил в суеверия и прочие сказки, но ступать на борт испанского корабля ему не хотелось. От фрегата веяло смертью, даже запах мертвечины будто ощущался. Начали креститься и читать молитвы. Самое время!
– Ну? Мне что, прикажешь взять кнут и гнать их на корабль? – прорычал Миклош негромко, хотя со стороны он будто бы дружелюбно улыбался.
– Господа! – громко крикнул Пауль. – Господин Бальза обещает по сто золотых монет каждому, кто взойдёт вместе с нами на борт фрегата, и щедрое вознаграждение тем, кто приведёт живого пленника на борт!
Команда «Разящего» зашепталась. Миклош довольно ухмыльнулся.
Засвистели пращи, а потом застучали абордажные крюки. Зияющее пустыми бойницами и окнами судно неумолимо приближалось.
Пути назад не было.
Любителей лёгких денег на корабле оказалось всего четверо, не считая Пауля. Стараясь держаться вместе, «смельчаки» с обнажёнными саблями ступали по палубе фрегата. Вскоре они повстречались с рулевым.
Труп был привязан к штурвалу. Этот человек в дорогом синем мундире умер своей смертью – от чумы. Вид почерневшего раздувшегося трупа сократил число авантюристов до одного. Перекрестившись, матросы побежали обратно на корабль, но не тут-то было.
Не сговариваясь, Миклош и Йохан накинулись на горе-авантюристов с «Разящего». В огромные физические способности громилы Пауль поверил с первого же взгляда, но, как оказалось, «доходяга» нахттотер не уступал ему ни в силе, ни в ловкости. Ему хватило одного удара для того, чтобы сломать человеку позвоночник. Милкош и Йохан жадно пили кровь, рыча, словно дикие звери, а Пауль старался справиться с тошнотой.
– Скажешь потом, что на нас напали,– к нахттотеру снова вернулось хорошее расположение духа.
Отшвырнув тело в сторону, он промокнул губы белоснежным платком. Пауль кивнул, сдерживая очередной порыв.
– Что, страшно? – ехидно улыбнулся Миклош.
– Противно, – признался Пауль.
– Пойдём. Нам нужно осмотреть каюты. Вдруг здесь будет что-то полезное.
Пауля объял ужас, однако, следуя за нахттотером на ватных ногах, он быстро оправился от страха. Двум смертями не бывать, а одной не миновать. Если с ним не расправится Миклош, то одолеет чума, а потому бояться смерти надо было ещё в Лондоне.
Чьё-то незримое присутствие на корабле не оставляло Пауля. Кто-то перетащил все поражённые чумой трупы в кубрик, кто-то оставил пустую кружку из-под рома в капитанской каюте на столе. Неужели на борту есть выжившие?
Тишину ночи ласково тронула, а потом тревожно затрепетала в воздухе мелодия флейты. Пауль машинально провёл рукой по волосам – они встали дыбом, а Миклош разразился бранью.
– Вы слышите это?
– Да. На корабле есть выжившие, – пробасил Йохан, выхватывая свой «кошкодёр».
– Дубина. Разве можно так фальшивить! – взвыл нахттотер, словно от зубной боли.
Мелодия доносилась из гостевой каюты. В музыке Пауль разбирался плохо, но невольно заслушался игрой флейтиста. Чарующая музыка манила и плакала, словно звала на помощь прекрасная дева, заблудившаяся в лесу.
Йохан вышиб дверь в каюту. Флейта смолкла.
– Мы бы открыли, но ты щедро избавил нас от необходимости подниматься с мест и отодвигать засов, – огромного роста испанец поднял кружку, приветствуя гостей. – Добро пожаловать на борт… маэстро, как называется сей корабль?
– Фрегат «Гранд», господин Дэ Кобреро, – учтиво кивнул второй обитатель гостевой каюты корабля.
Оба они учтиво улыбались ворвавшимся взъерошенным гостям, но глаза мужчин были холодны.
«Дети Смерти, кровососы!»
«Флейтист» таинственно улыбнулся, словно услышал мысли Пауля.
Капитан «Разящего» страстно пожелал вернуться обратно на борт «своего» корабля.
Он и не знал, что покинуть «Гранд» можно только ногами вперёд.