Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

se déchirer

Ну хоть разорвись, а. Такео-то такое, но Юрия как бы не зашибли Т____Т

@темы: Images, Noblesse

---

*рыдает от смеха под столом*
Лицо Региса!

@темы: Images, Noblesse

---

let it be

давайте есть пчёл!

Товарищи авторы, сделайте мне хорошо и сделайте так, как вот тут. Ну, пожалуйста *_*

@темы: Images, Noblesse

---

Noblesse

Да-да, мне слегка повредило мозг. Сложно выделить фаворита, потому как нравятся ну почти все. Вот буквально вчера нашёл это и долго умилялся думал. Ну такой Бальза-Бальза же. Ну один в один. Точнее, таким бы он мог стать, если бы его обратили Фэриартос. Или Кадаверциан.

Боевой попугайчик (с)

@темы: Images, flood, Noblesse

---

Название: Личинка
Автор: Alex Fox
Размер: мини
Пейринг/Персонажи: Икхан, Юрий
Жанр: AU, кроссовер, ангст
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Написан по заявке с однострочников: "Т16-13 Юрий|Икхан. По мотивам фильма "Леон". Неожиданно для себя приютить, (учить плохому) растить преемника".

Если бы они были героями голливудского фильма, то в очках мальчишки отражался бы экран ноутбука. Юрию известно без навязшей на зубах франшизы, в файлах чьего компьютера копается этот школьник [Ву Икхан, 16 лет, рост 157, характер мягкий, живёт с матерью].
«…засранец».
- Нехорошо так поступать.
Мальчишка вздрагивает. Юрий сильнее сжимает пальцы на тощих коленках школьника.
- П-простите… - бормочет он.
- Нехорошо портить зрение в столь юном возрасте, - щурясь, будто слепит солнце, Юрий широко улыбается. – Станешь, как я.
[Клавиатура в полном порядке – он аккуратен. Модную оправу очков, подбирала мама. Отращивает волосы – считает себя «плохим мальчиком». Застёгнутый на все пуговицы пиджак – пытается выглядеть старше].
- Я… больше так не буду, - Икхан пытается беспечно улыбнуться.
[Краснеет, не умеет врать].
Свернув за угол, Юрий ещё некоторое время наблюдает за мальчишкой. Икхан спешно заметает следы пребывания в его лэптопе. Объясняли ли этому школьнику, что копаться в чужом террабайте порнофильмов нехорошо?
Икхан держит ноутбук на коленях, близоруко склоняясь едва ли не к самому экрану. Там, за жидкокристаллическим монитором другая жизнь, более интересная, чем та, где есть мать, редко вспоминающая о сыне.

Боль – это всего лишь часть системы сигнализации. Сегодня она огромная часть Вселенной Юрия – основное блюдо на ужин. Желаете ли ещё? Чёрный плащ, мертвенная бледность и изморось на стёклах очков. Сломан лифт, а потому каждую ступень проклятой лестницы Юрий чувствует сломанным ребром.
Он не один.
Икхан держит ноутбук на коленях, близоруко склоняясь едва ли не к самому экрану. Он зябко сжимается в клубок нервов-проводов под тонким дождевиком.
- Ты опять поступаешь плохо?
Юрий лезет в карман за пачкой сигарет. Он не курит – это очередная уловка – сейчас для того, чтобы принять удобную позу, устало привалившись плечом к стене.
- У меня нет выбора, - включается в игру Икхан. – Мама уехала с моими ключами. Я не виноват, меня подставили, - шутит он, разводя руками.
[Уехала к любовнику и забыла о сыне].
- Замёрзнешь.
- Не в первый раз.
Юрий давит недокуренную сигарету, направляясь к своей квартире, чтобы сбросить пропитавшийся кровью плащ и забыться хотя бы на пару часов.
- Мистер…?
Вспышка молнии. Один, два, три… мощный раскат грома. Гроза совсем рядом.
- У вас кровь…
Обернувшись через плечо, Юрий прижимает палец к губам. На белой поверхности остался отпечаток тёмный ладони, словно пленник пытался выбраться из стены. Из «закирпичья».
Юрий улыбается.

Звонок в дверь. Второй. Третий. Нарушитель спокойствия будто знает, что в квартире кто-то есть.
- Откройте! Мистер, я знаю, что вы здесь.
В круглом окошке дверного глазка мальчишка кажется чересчур носатым.
- Я не разбудил?
Юрий одет в махровый халат и пижаму.
- Доброе утро.
- Я… принёс вам молока, - мнётся на пороге Икхан. – Вы всегда покупаете молоко, я знаю, вам нездоровилось, и я решил…
Юрий втаскивает мальчишка в квартиру. Он знает, какой пугающей кажется улыбка, тем, кто умирает и видит её на губах убийцы. Икхан бледнеет.
- Ты следишь за мной?
- Да. Вы уже два дня не выходили из своей квартиры, и я подумал…
- Позавтракаешь со мной?

Юрий узнаёт о мальчишке всё за неполные двадцать минут, без взломов, запросов информации из баз данных, допросов с пристрастием. Его мать – ассистент режиссёра и дома бывает редко. Друзья мадам Ву – спортивный обруч, сотовый и ноутбук. Она полчаса выбирает наряд каждое утро, но не находит и пяти секунд, чтобы сделать сыну замечание – Икхан очень сутулый. У него много друзей.
«Зачем тебе я, мальчик?»
- А вы, Юрий-ним?
- Я работаю в фармацевтической компании.
- А кем?
- Я занимаюсь изучением рынка, и моя основная работа – избавляться от конкурентов. Бизнес-консультант.
- А я бы хотел разрабатывать программное обеспечение, - мальчишка лукаво улыбается, глядя исподлобья. – Хотя писать вирусы гораздо интереснее.
- Но вирусы – это плохо, - агент протягивает мальчишке половину своего яблока.
- А кто вам сказал, Юрий-ним, что я хороший?

Всё тайное становится явным.
Юрий возвращается домой из кино – даже у таких, как он [нелюдей], есть выходные и хобби. Он никуда не торопится, наслаждаясь остатками вечера, как будто перемешивает не растворившийся сахар в мутном осадке на дне чашки.
По параллельной улице бежит Икхан. Сердце мальчишки колотится где-то в горле, прохладный вечерний воздух обжигает полыхающие лёгкие. Только благодаря муштре на уроках физподготовки его ещё не настигли.
Они сталкиваются в конце улицы.
- Помогите, Юрий-ним.
Нет времени объяснять. Юрий толкает Икхана к стене, закрывая его своей спиной. Вскоре показывается преследователь.
- Юрий.
- Марк. Не ожидал встретить здесь тебя.
Нет времени принимать решение.
- Я ищу мальчишку.
- Этого? – Юрий делает шаг в сторону.
- Я твой должник.
Икхан зажмуривается, прощаясь с жизнью, с друзьями, с мамой. Не может быть, чтобы всё! Он же ничего не сделал.
Слишком долго. Икхан делает уже третий вдох, в то время как Марк не может глотнуть воздуха. Правая рука Юрия дрожит, поверженный противник лежит у его ног, пахнет жжёной плотью, тканью и волосами.
- Тебе лучше забыть случившееся.
Юрий не улыбается, и его лицо кажется старым в тусклом свете уличных фонарей.
- Нет.
- Нет?
- Вы спасли мою жизнь. Я хочу помнить.

Детская психика более гибкая. Страх, который ломает душу, с которым нельзя жить нормально, быстро стирается из их памяти, как ночной кошмар.
- Юрий-ним, Вы… секретный агент?
- Ты же понимаешь, что теперь я не могу оставить тебя в живых?
- Когда вы улыбаетесь так, сложно понять, шутите вы или нет. Вы убили моего преследователя голыми руками. У вас дома нет ничего, что могло бы рассказать о вас. Вы были ранены на задании.
Юрий сжимает-разжимает пальцы, пряча руку за спиной. Один удар – и мальчишка свалится бездыханный. Он слишком много знает, за это и поплатится. Юрий не хочет этого делать.
«У грязного убийцы появились чувства?»
- Это тебе, - Юрий протягивает Икхану дубликат ключей от своей квартиры. – Можешь приходить, когда захочешь.
- Я буду кормить вашу рыбку, Юрий-ним!
Икхан не знает, что голубая скалярия именно поэтому и была куплена агентом накануне.

KSA растит в своих агентах чувство вины, убивая самых близких. Позже, зализав свои рваные раны, они стараются изо всех сил не допустить других смертей, исполняя свою работу с фанатическим рвением. Любимый город спит спокойно.
Юрий роняет кубик сахара мимо чашки, когда слышит звук выстрела, скомканный глушителем. Агент Союза растерянно моргает, не понимая, где ошибся, как мог не заметить KSA’шников, «пасущих» Икхана.
Надевая на ходу пиджак, он пишет Икхану, забыв о конспирации: «Привет, это Юрий. Жду тебя перед входом в кинотеатр».
«Мы идём в кино, Юрий-ним?^^»
«Твоя мать мер…» «Это сюрпр…» «Я…», - стирая сообщения одно за другим, он заводит машину.
«Просто приходи один».

Они едут в полнейшей тишине. Покачивается деревянный ангел-хранитель с крыльями из белого ватмана на лобовом стекле – остался от предыдущего хозяина спорткара. Икхан не плачет, слепо глядя перед собой. Он сжимает мобильный Юрия с такой силой, словно хочет выдавить из него фотографии своей матери, где она лежит лицом в луже крови [мадам Ву не пытается занять выгодную позу, которая бы сделала её визуально стройнее]. Юрий смотрит на дорогу, пытаясь проглотить, словно горькую таблетку, застрявшую в горле, мысль о том, что он не всесилен. Из всех способностей ассасинов ему досталась самая бесполезная.
«Если бы я был Марком, я смог бы съесть сердце и мозг мадам Ву и стать ею. Икхан не заметил бы подмены. И никто бы не заметил».
Они едут в никуда, и весь их багаж умещается в школьном рюкзаке и небольшом чемодане от Louis Vuitton. Рыбка молчит в банке из-под джема.
- Выходи.
- Но это дом директора-ним и…
- Там ты будешь в безопасности, - Юрий пытается улыбнуться.
- Я хочу быть с вами, - шепчет Икхан, низко склонив голову.
На его форменных брюках расплываются мокрые пятна – мальчишка тихо и горько плачет.
- Рядом со мной небезопасно, - пытается возражать Юрий. – Я такой же, как убийцы твоей матери. Даже хуже.
- Я знаю, ассасин Юрий, помощник доктора Кромбеля, бывший ассистент доктора Айрис, когда она была старейшиной - произносит Икхан, не понимая, насколько страшные слова срываются с его языка.
С такими знаниями долго не живут.
- Послушай, - Юрий сжимает его плечо. – Они могут убить тебя. Директор поможет тебе. Пожалуйста, верь мне.
- Я хочу быть с вами. Я умею готовить и убирать. Могу быть хакером для вас. И я не хочу быть хорошим. Я хочу стать таким, как вы, Юрий-ним.
«Тот белокурый тип и, DA-5 и М-21 ничего не знают о Кромбеле. Они оградят его от KSA, а я…»
- Тогда слушай меня внимательно, - зрачки, расширившиеся от волнения, почти не оставляют места золотым радужкам, - Икхан, отныне ты слушаешься меня. Если я говорю «прыгай с небоскрёба», ты делаешь именно так, без «я хочу» и «не могу». Это понятно?
- Да…
- Хорошо, - Юрий привычно улыбается. – Тогда выпрями спину. Иначе никогда не вырастешь.

Сначала меняются оправы очков Икхана. Рюкзак сменяется удобным дипломатом, в который легко умещается мощный ноутбук меньше двух килограммов весом. Икхан становится более элегантным.
- Я живу с дядей. Он работает в фармацевтической компании консультантом по бизнес-вопросам, - он беспечно улыбается директору.
[Врёт и не краснеет].
- Он же в полиции работал?
- Это мамин брат работает в полиции, - поправляет Икхан.
У Юрия много привычек, которых не было у мадам Ву: он бегает по утрам, жарит вкусные оладьи к завтраку, умеет дарить подарки и много смеётся. Вопреки опасениям Икхана, он не пользуется краской для волос и автозагаром.

- Вставай, соня!
Створки горизонтальных жалюзи неслышно открываются, и комнату Икхана озаряет яркий солнечный свет.
- Ну…
- Опять до трёх ночи ломал базу данных KSA?
- Ага.
- Подъём, - Юрий всегда стоит над душой до тех пор, пока Икхан не сядет в кровати, - нам сегодня мир завоёвывать и ничего не готово. По плану экскурсия на ранчо и потом завтрак, далее поход в парк аттракционов и вечером мы идём стрелять из лазерных ружей.
- Но я не могу, ведь очки … что это?
Коробочка, которую Юрий прицельно кидает ему на колени, совсем небольшая.
- Контактные линзы. Живо вставай!
Нащупав очки на прикроватной тумбочке, Икхан едва сдерживает смех, увидев Юрия. Нелепая клетчатая рубашка и мешковатые джинсы на подтяжках превратили его в «смешного и неуклюжего парня по соседству».
- Для тебя я приготовил футболку с Микки-Маусом, - ухмыляется он.

Уплетая хлопья с молоком, Икхан не знает, что этот день для Юрия – последний. Срок действия программы заканчивается сегодня, и продлить его некому. Выдать свой секрет Юрий не может – так запрограммированы все ассасины. Он моет тарелки, собираясь прожить последний день, как человек, а не машина.
Мечта Юрия сбывается – он умирает несколько минут, истекая болью и кровью.

- Это же хёны и аджосси! Эй, Шинву! Юрий, я сейчас познакомлю тебя с Сэйрой, Регисом и Рэем, Юной и Суйи, пойдём скорее!
Икхан подпрыгивает и машет друзьям, Юрий не успевает дёрнуть его за футболку. Ноблес вежливо-холодны, а трое модифицированных едва сдерживают рык, сжимая его руку в приветственном пожатии. Глава Лоярд и малыш – внук каджу Ландегре молча переглядываются.
- Икхан, можно тебя на минуту? – зовёт мальчишку Суйи.
- Я сейчас, - он коротко сжимает руку Юрия и убегает.
Сэйра уводит людей, мальчишка-ноблес держит энергетическое поле, чтобы никто не пострадал, пока трое модифицированных зачитывают Юрию приговор.
Смерть – это больно.
Кровь заливает глаза, отслаивается контактная линза, но Юрий знает, что где-то там, в толпе мелькает белая футболка с Микки.
- М-21, передай…. Передай ему, чтобы он не сутулился. И, спасибо.
Болит – значит, живое.
«Я – часть этой вселенной. Кусочек Его мира».
Юрий умирает счастливым.
Рэй хмурится - он не понимает.

«Н е с у т у л ь с я»
Икхан набирает пароль, инстинктивно расправляя плечи.
Read me.doc. Enter.
«В этом файле со странным расширением я, Юрий. Скопируй меня. Восстанови меня. Икхан, ты молодец».
Щёки обжигают слёзы – это ампутированные воспоминания болят.

- Эй, дружище! Опять ломаешь базу данных Пентагона?! – хлопает Икхана по идеально-прямой спине Шинву.
- Нет, базу данных директора-ним, - улыбается мальчик.
- Как тебе ни стыдно, Икхан! Хакеры – плохие ребята.
- А кто тебе сказал, что я хороший?
Рэй не хмурится - теперь он всё понял.

@темы: Noblesse, Finished

---

Трудности перевода

Название: Трудности перевода
Автор: Alex Fox
Размер: драббл
Пейринг/Персонажи: Общежите им. Св. Франкенштейна и твиттер
Жанр: стёб
Рейтинг:
Краткое содержание: Написано по заявке Т15-74: "Дети, Общ. им. св. Франкенштейна. Рейзел случайно обнаруживает твиттеры школьников и ГМО. "Франкенштейн, а что такое фолловеры, ЙАЗЬ и Давай досвидания?""

«Моё сердце грусть съедает, когда ты хмуришься».
@Molodets_molodets Рифма хромает. И, по, моему, хокку, не Ваш стиль.
@Molodets_molodets @cool_hatsker кто так фолловеров набирает? Надо ссылки на видео размещать! OPPA GANGAM STYLE MY SEXY LADY!
@super_shinvu мр <3 мой новый фотосет, ретвиттни! Ow.ly/ajgablln
Retwitted by Shinvu
@Yim_Suyi ДААА!! ВОТ ОНА СУЙИ МОЕЙ МЕЧТЫ ВОТ ОНА! ЙАЗЗЬ!!!! Какая ты горячая женщина, ГОСПОДИ!
@T&T спасибо^^
@cool_hatsker @Yim_Suyi @super_shinvu а ну-ка живо на занятия!
@emish_21 слушаемся, аджосси…
@T&T P.S.: Такео, ты просто гуру пикапа.
@emish_21 Это Тао написал!
@super_shinvu Шинву, будь добр, убери этого колобка из моей ленты. Он неэлегантен.
@Regis_K_Landegre PSY зажигает.
@Kawaii_Seira О_о Сэйра, и ты туда же. Хорошо.
@ Regis_K_Landegre Хорош нудеть, давай досвиданья!
@T&T Такео иди мой посуду. @ Regis_K_Landegre Регис, за тобой уборка.
Закрыв и открыв глаза, Рэй отложил iPad. Нахмурившись, он посмотрел на сидящего напротив Франкенштейна.
- Кто такой «Колобок» я понял. Франкенштейн, а что такое «фолловеры», «ЙАЗЬ» и «давай досвидания»?
- Я уже выслал вам отчёт по электронной почте, Мастер. Там ссылки, объяснения.
- И кто такой «Молодец-Молодец»?
Вместо ответа Франкенштейн густо покраснел и опустил очи долу.

@темы: Noblesse, Finished

---

Пираты Саргассова Моря

Название: Пираты Саргассова Моря
Автор: Alex Fox
Бета: Ёсими Охито-Хиро
Размер: миди
Пейринг/Персонажи: Пауль Вьесчи, Миклош Бальза, Йохан Чумной, Рамон Дэ Кобреро, Александ Данвиль Мело, Вольфгер Владислав, Грэг Кадаверциан, а также многие-многие другие
Категория: джен
Жанр: экшн, псевдоистория с толикой юмора
Рейтинг: от G до PG-13
Краткое содержание: Что скрывают глубины Саргассового моря? Что может быть хуже, чем женщина на корабле? Почему на флаге пиратов изображён череп? «Жадность – это плохо», однако именно желание разбогатеть привело Пауля в воды Саргассового моря…
Примечание: От канона почти ничего не осталось, а потому АУ, ООС, много киндрэт и второстепенных персонажей канона.

Пауль. Смерть и теоретик

Старшего помощника любил, как ни странно, только корабельный кок. Пол не употреблял спиртного, не требовал добавки и редко появлялся на камбузе, не раздражая тем самым судового повара. Все прочие члены экипажа от боцмана до ручного крысёнка юнги старпома не переносили на дух.
Новый человек в команде принёс новые правила – ужесточилась дисциплина. Ходили слухи, будто старпом – бывший военный, а потому и замашки у него соответствующие. Распивать ром на посту стало нельзя, и если Дикман чуял запах алкоголя, то беднягу ожидали дополнительные ночные дежурства. Кроме того, он принёс в камбуз картошку. Коку корнеплод понравился, а членам экипажа нет. Каков же подлец этот старпом, раз удумал такое!
Были у команды и другие причины для страха и ненависти. Пол Дикман появился на «Разящем» одновременно с неприятностями, и только глупцу это показалось бы совпадением. Прежний старший помощник внезапно сломал шею, рухнув с капитанского мостика за три дня до отплытия. Злые языки утверждали, что покойник-Волверстон – любитель выпить лишнего – в тот вечер перебрал, а потому сам вырыл себе могилу.
В ту роковую ночь капитан и старший помощник в первый (и в последний раз) поссорились.
– Ты выжил из ума! – кричал Волверстон. – Это странное поручение сведёт в могилу и тебя, и всех нас. Ты этого заказчика видел? Чисто упырь!
– А ты видел, сколько у него денег?! – взвыл капитан.
– К чёрту деньги!
Кок страдал мигренями и потому имел привычку гулять ночью по палубе с бутылкой рома. Он подслушал разговор и чуть позже первым нашёл хладное тело Волверстона. Покойный старпом «Разящего» был совершенно трезв перед смертью.

– … и ночью дух чёрного старпома приходит к тем, кого ожидает Смерть в свои объятия… – скрипел кок, пытаясь замогильно завывать.
Судовой повар, похожий на старого альбатроса, разве что не трепетал от восторга: юнга был напуган до смерти. Мальчишка, заслушавшись баек кока, уже давно скидывал очистки от картошки в холодную воду, а картофелины без кожуры отбрасывал в мусорный чан. Кок уже предвкушал, как устроит парнишке взбучку за это.
– Так коли… – пискнул юнга, но, прочистив горло, продолжил хриплым баритоном, – так коли, говорю, новый старпом – ведьмак, то дух чёрного старпома до сих пор не одолел… почему?
У бедняги ломался голос, а потому, пытаясь выглядеть мужественней, тот, с его деревенским выговором, казался ещё смешнее.
– А вот как доплывём мы до экватора... – начал было кок, перехватывая окровавленный нож.
– … и увидим южные созвездия. Луна будет, словно отражённая – «рогами вверх». Ничего особенного, – вклинился в разговор приятный безэмоциональный голос.
В дверях камбуза стоял старпом. Мерзавец с чёрной душой и такими же тёмными глазами холодно и надменно улыбался уголками губ. Он вел себя, словно аристократ, хотя в его внешности ничего не было от благородного господина.
Покрывшись холодным потом, юнга схватил чан с очистками и опрокинул его в котёл. Не осознав, что натворил, мальчишка вывалил в окно камбуза очищенную картошку. От страха многие совершают необдуманные поступки.
– Идиот… – простонал кок.
Он собрался было ударить юнгу, но его руку с лёгкостью перехватил старпом.
– Очень благородно с вашей стороны – бить слабого. Ужин через час. Вам лучше поторопиться, – речь этого мужчины была неспешной, тон – безразличным, а взгляд – злым.
– Чисто посланник из ада, – выдохнул кок, когда старпом покинул камбуз. – Пошевеливайся, у нас четыре руки, мало картошки, а времени ещё меньше, – скомандовал он юнге.

Была у Пола Дикмана интересная теория. Обычно разговоры о высоких материях случаются после стакана-другого рома, но он не пил, а потому поделиться своими мыслями ни с кем не мог. На трезвую голову говорить о подобном ему казалось нелепым.
Смерть, согласно теории Пола Дикмана, не была старухой с косой. Не была она и мужчиной, хотя в немецком слово «Смерть» было мужского рода. Смерть – это несколько сущностей, полагал он. Для подтверждения своих измышлений он прочитал две книги и даже вёл разговор с одним учёным мужем. Идея эта Полу пришла однажды вечером, когда он признался кому-то из соседей, что смертельно устал, но, оговорившись, сказал: «Устал, как смерть».
«Устал, словно Смерть? А сколько часов в день она работает?» – сострил весельчак-сосед.
«И правда. Если Смерть – одна, то как успевает всё? Ведь с каждым годом людей становится больше. Наверное, у неё есть помощники».
Если бы Пол обладал даром стихосложения, то написал бы об этом балладу. Умел бы гармонично слагать слова в предложения – сложил бы из них научный труд. Возможности тратить время на искусство словесности у Пола не было, а потому он изредка переосмысливал свою теорию, прибавляя к своим наблюдениям новые факты.

«Смерть не одна. Их на самом деле много. Словно люди, дети Её, разные по сути. Точно также люди бывают различных профессий. Чтобы забрать душу моряка, нужно быть моряком, чтобы следовать за кораблём. Чтобы увести за собой короля – необходимо жить во дворце, купаться в злате и драгоценностях, чтобы научиться видеть разницу между сонной рыбиной и мёртвым богатеем. Чтобы заполучить душу ребёнка, надо быть рядом – дети очень быстры и проворны».

Пол не был суеверным, но одно знал точно: Смерть всюду следует за ним. Точнее, разгадав секрет Её, он постоянно чувствовал теперь посланников из мира тьмы, что жили рядом с людьми.
Один из детей Смерти был на борту «Разящего». Очередное подтверждение тому сейчас отправлялось вниз головой в волны, завёрнутое в мешковину. Пол остановился, чтобы посмотреть, как провожают одного из членов команды в последний путь – труп как раз готовились столкнуть с доски за борт.
Смерть стала чем-то обычным: матросов косила неведомая болезнь, против которой судовой врач был бессилен. «Смерть» занимала лучшую каюту на корабле, и в лица «её» не видел никто из экипажа. Пол ожидал, когда экипаж поднимет бунт… но бури не было. На какое чудо они надеялись?
Капитан от расспросов Пола тактично уклонялся. Перкс вообще вёл себя в последнее время очень подозрительно: обычно спокойный, он по любому поводу переходил на крик, часто вздрагивал и говорил невпопад. Дрожащим то ли от страха, то ли от едва сдерживаемой ярости, он возвращался обычно из каюты загадочного гостя. Или всё же истеричной дамочки, которая всякий раз скандалила?
Пол не был любопытным, однако боялся расстаться с жизнью, как и любой нормальный человек. И особенно его не радовало сделать это по чужой глупости.

Проникнуть в капитанскую каюту оказалось достаточно просто – замок легко открылся с помощью гвоздя. Оказавшись внутри, Пол решил подождать Перкса за дверью. Тот где-то задерживался, а потому у старпома было время ещё раз обдумать план и пересмотреть аргументы.
Загадочный гость поднялся на борт «Разящего» в Лондоне. В ночь перед отплытием Пол находился на корабле, чтобы ещё раз проверить прочность канатов и качество работы мастеров в верфи, котрые латали пробоины. Около полуночи на палубу поднялись шестеро. Удивило Пола то, что четверо из них были в мундирах, но к какому полку относились – он не смог определить. Иностранцы? Солдаты были примерно одного роста и комплекции, словно их взяли в войско именно из-за внешних признаков. Примечательны были двое других, которых конвоировала четвёрка: один из них был огромного роста, а второй хрупок и невысок.
«Очередной опальный граф или герцог? Чья-то возлюбленная?» – подумал Пол.
Он хотел проследовать за странной шестёркой, как за его спиной возник Перкс.
– И не думайте даже, мистер Дикман, – произнёс он. – Вы никого не видели. Я плачу вам за этот рейс и молчание большие деньги.
– Вы о чём? – переспросил Пол.
А ещё ему всю ночь казалось, что в трюме плакал и молил о помощи женский голос, который стих к рассвету.

Смерти начались на второй день после отплытия. Совершая обход после полуночи, Пол увидел на палубе четвёрку в чёрных мундирах и завёрнутый в мешковину труп. Не обращая на старпома никакого внимания, они выполняли свою работу. Внимание Пола привлёк труп. Тело принадлежало кому-то маленькому. Женщине? Ребёнку? А ещё на мешковине, в которую было завёрнуто тело, красовались бурые пятна…
Спящий юнга нашёлся в кубрике.
Кто же был в мешке?

А ещё странные гости ничего не ели. Полу было отлично известно, что богатые господа очень любят хорошо покушать, а потому коку бы пришлось стряпать для них отдельно. Старпом несколько раз пытался проследить за старым пропойцей, однако по ночам тот тайком пил ром. Более того, даже солдаты «гостей» не появлялись на камбузе.
Воздухом они питались?
Или человечиной?..

– Что здесь происходит?
Капитан не ожидал засады в собственной каюте. Пол ткнул Перкса кончиком рапиры в спину, повторяя вопрос. Задрожав то ли от страха, то ли от холода, он снял треуголку, промокая влажный лоб платком. Его мундир был порван на плече, словно кто-то пытался лишить капитана рукава. Приглядевшись, Пол увидел татуировку на предплечье Перкса – рука, удерживающая весы.
– Это вас не касается, мистер Дикман, – тихо ответил капитан.
– Касается. Этот корабль, эта команда – моя зона ответственности, а потому я должен знать, что здесь происходит. Более того, люди шепчутся за вашей спиной, мистер Перкс. Скоро они тоже захотят знать больше. Всё чаще я слышу в ваш адрес слово «низложен»…
– Да знаю я! – крикнул Перкс, оборачиваясь.
Пол для верности сжал рапиру покрепче, взглянув в лицо капитана. Белый, словно молоко, Перкс выглядел так, будто со смертью повстречался: взгляд безумный, на лбу свежая ссадина, точно на бегу врезался во что-то.
– Я знаю. Но я обязан выполнить это задание. Я… – он смолк.
Пол опустил рапиру. Угрожать обезумевшему от страха человеку было бессмысленно.
– Неужели вы так любите деньги? – старпом убирал рапиру в ножны, стараясь не смотреть на Перкса – ему было противно.
Пол согласился на эту сомнительную авантюру только потому, что ему импонировал спокойный улыбчивый Перкс – он да дух не переносил людей, которые не умеют или не хотят держать себя в руках. Неужели хватку потерял и не рассмотрел за флегматичностью капитана его истинную истеричную натуру?
– Послушай, – Перкс, приблизившись почти вплотную и обдавая Пола запахом пота, быстро зашептал, – это очень важно. Ты даже не представляешь, что на самом деле происходит здесь. Низложение и смерть – ерунда на фоне того, что тут может произойти. Не теряй бдительности ни на минуту, – прохрипел Перкс. – А теперь выйди и закрой дверь с той стороны. Ты меня не видел. Этого разговора не было.

Через три дня капитана не стало.

Ром лился рекой. Матросы играли в кости, горячо потряхивая деревянной кружкой, в которой звонко ударялись о стенки дайсы, а потом звучно ударяя ею по засаленному столу. Под ругань и улюлюканье меняли своих владельцев монеты различного достоинства. В другом углу кубрика горячо спорили, в третьем боцман рассказывал что-то младшим матросам и те заливались хохотом. Присутствие Пола команда игнорировала, а потому старпом молча точил кортик, также не обращая внимания на происходящее вокруг.
Веселье стихло в единый миг после короткого «шухер!» Пол обернулся, не торопясь вскакивать. Ноги. Туловище. Кто-то огромный спускался по лестнице, под его массивной тушей ступеньки скрипели и гнулись. Самым толстым был кок, а самым высоким вдаль смотрящий, но этого человека Пол определённо видел впервые… или во второй раз?
Незнакомец, от которого веяло холодом, словно от ледника, был огромен, лыс и носил широкую чёрную бороду. Он казался варваром даже среди такого народа, как матросы «Разящего»: плащ из шкуры буйвола на обнажённом сильном торсе, «кошкодёр» на поясе. Взгляд чёрных маленьких верзилы шарил по толпе и, наконец, остановился на Поле.
– Мне нужен старший помощник. Он здесь? – у верзилы оказался довольно приятный низкий голос.
– Пол Дикман к вашим услугам, – сделал шаг вперёд старпом, невольно удивившись проницательности мужчины.
– Следуйте за мной.
Он развернулся к лестнице. Пол собрался было ответить, что подчиняется только приказам капитана Перкса, но почему-то передумал. Он не был трусом и мог постоять за себя, но лёгкость движений, с которой верзила поднимался вверх по лестнице, натолкнула старпома на мысль, что с этим человеком лучше не спорить.
«Очень хорошо, что ты понял меня правильно», – кажется, сказал здоровяк, когда они оказались на палубе.
Или показалось?
Четверо солдат в чёрном снова отправляли кого-то за борт по доске. Пол остановился на миг, чтобы попытаться рассмотреть «счастливчика», который окончил свой путь на земле, верзила тоже замер. Увидев ухмылку здоровяка, старпом понял, кто в мешке.

«Смерть принимает различные обличия, однако никогда не будет у неё двух голов или шести рук. Смерть похожа на человека потому, что мы созданы люди по образу и подобию Его».

«Это мужчина? Или переодевшаяся девица?» – только привычка держать эмоции в узде не позволила Полу глумливо изогнуть бровь, когда он узрел гостя из таинственной каюты.
– Это старший помощник капитана – Дикман, нахттотер, – учтиво пробасил верзила на немецком.
Пол понимал немецкий, пусть не умел писать на нём и говорил с трудом. Этот факт он собирался до последнего держать в секрете.
– Мне всё равно, как его зовут, – ответил белокурый мальчика, поморщившись, словно его мучила мигрень. – Выйди вон, Йохан.
– Слушаюсь, нахттотер.
Закрылась дверь, и воцарилась тишина. Здесь было светло и жарко – слишком много свечей полыхало одновременно, а потому Пол мог рассмотреть того, кого называли «нахттотером». Совсем ещё мальчишка: невысокий и худой, с «породистым» лицом, гладкой кожей и ухоженными золотыми локонами. А вот лицо «нахттотера», в частности презрительная улыбочка и надменный взгляд, так и подбивали вызвать сопляка на дуэль.
«Зазнавшийся сынок высокопоставленных родителей», – Пола постигло разочарование.
– А вот теперь слушай меня внимательно, – заговорил мальчишка, останавливая взгляд незабудковых глаз на лице старпома. – Если будешь прилежно исполнять мои приказы, я щедро награжу тебя. Поверь, этих денег хватит и тебе, и твоим детям, и даже внукам. Ты вернёшься из плавания богачом. Ослушаешься, как та продажная скотина – капитан, отправишься на корм рыбам. Это понятно?
– Да, – ответил Пол.
– Хорошо, что у тебя есть немного мозгов. Мы сбились с курса. Выровняй его.
Голос мальчишки звучал странно. Он был по-юношески звонким, но с низкими хриплыми нотками, которые тревожили слух, невольно вызывая нервную дрожь. Взгляд «нахттотера» не был взглядом беспечного прожигателя жизни. Пол был на войне, видел смерть, а потому ему был хорошо знаком взгляд убийцы. Во взгляде этого «мальчишки» Пол увидел тысячи смертей.
«Сын Безносой», – осенило его догадкой.
– В чём провинились те, кого уже отправили за борт? – спросил Пол.
Собственный голос звучал не так твёрдо, как обычно, и тихо – слова приходилось выталкивать из пересохшего от ужаса горла.
– Я так захотел, – нахмурившись, произнёс мальчишка. – Йохан!
Верзила вернулся так быстро, словно стоял всё это время за дверью. Собственно, так оно и было.
– Проводи нашего гостя, – нахттотер снова перешёл на немецкий.
– Слушаюсь.
У Пола оставалось много вопросов, но он предпочёл оставить их при себе. Пока он не разобрался, в чём тут дело, со Смертью в обличье белокурого мальчишки лучше было не спорить.
– Куда? – остановил Йохан погрузившегося в свои мысли Пола, который направился в кубрик. – Ты теперь капитан. Вот и иди в капитанскую каюту. Твои вещи уже перенесли.
Экс-старпом молча кивнул.
– И ещё. Не спорь с нахттотером и в точности исполняй приказы – точно останешься жив. И не советую тебе заходить в нашу каюту до заката солнца. Иначе тебе уже никто не поможет.
Йохан недобро оскалился, глядя на Пола сверху вниз. До этой секунды новоявленный капитан не был до конца уверен в том, что видел, но, окончательно убедившись, едва проглотил ком в горле. У Йохана были клыки, словно у хищника.

***

Если бы Пол когда-нибудь засел за своё жизнеописание (или, как это стало модно у дворян называть – мемуары), то в этом повествовании на один рукописный лист, пытливый читатель не нашёл бы ничего интересного. Разумеется, таково было мнение несостоявшегося автора ненаписанного автобиографического романа.
Капитан Дикман родился в Англии в семье эмигранта из Голландии. Мать Пол не знал, она умерла, дав жизнь ему. Второй раз отец не женился и запил, а потому денег в семье водилось мало. Голодать Полу не понравилось. Именно тогда он чётко расставил для себя приоритеты: недоедать – это неудобно, бедствовать – неудобно, не иметь одежды и обуви – неудобно, и, в противовес, получать желаемое – удобно, но каким способом получать – не важно.
Пол начал подрабатывать уже в пять лет.
Больше всего мальчика привлекала торговля. Здесь не нужно было копаться в земле, убивать кого-либо или возиться с инструментами. Пол быстро понял, что в торговле важно продать, а что продать, кому продать – не так уж и важно.
Стать торговцем у Пола не получилось. Для превращения из обычного мальчишки в успешного торговца желания получать прибыль оказалось мало. Среди личностных качеств Пола не оказалось того, что торговцы называли «умением расположить»: обаять одной улыбкой, внушить доверие и всучить товар. Улыбка Пола вызывала только одно желание: взяться за оружие, очень уж неискренней она была. Убалтывать у него получилось плохо: в чёрных глазах его загорались недобрые огоньки, которые явственно говорили: «бери, а то хуже будет».
Зато Пол мастерски умел блефовать. Он умел лгать, не обливаясь потом, не заикаясь и не краснея. О таком прекрасном актёре мечтал бы любой драматург Англии в составе своей труппы, но Пол выбрал сомнительную карьеру авантюриста.
Это была самая прекрасная профессия на свете – всегда есть заработок и в запасе тысячи способов раздобыть деньги! А это ощущение, несравнимое ни с чем: становиться не Полом Дикманом, а кем-то другим? Священником, опальным маркизом, шпионом, офицером, моряком –кем угодно. За одну жизнь прожить сотни, разве это не чудесно?
Иногда Пол мечтал о том, что в один прекрасный день он «бросит это всё», купит дом где-то на Ямайке, обзаведётся рабами, женится, супруга подарит детишек… но всему этому было не суждено произойти.
До ямайского острова Пол так и не доплыл.

Пауль. Корабль с мертвецом

Обживаться в капитанской каюте было странно. Пол никогда не стремился занять её; ему в принципе были безразличны звания и ложащаяся на плечи ответственность. Куда больше его интересовали приключения и лёгкие деньги. В сложившейся ситуации выбора у экс-старпома не было.
Среди вещей Перкса он не нашёл ничего, что пролило бы толику света на эту тёмную историю: ни писем, ни дневника, ни даже расписок. Кто эти странные люди, от которых веяло холодом и смертью? Зачем им нужно в Ямайку, да ещё и в ту пору, когда близок сезон штормов? Почему они убивают людей?
«Разящий» изменил курс той же ночью. Изначально корабль следовал к ямайскому острову, но потом они заметно отклонились от маршрута. Перкс почему-то направил «Разящий» к Средиземному морю, за что и поплатился.
Команда «Разящего», потрясённая смертью капитана, притихла. Гробовая тишина затопила трюм, поднялась к капитанскому мостику – песни не пелись, ром не пился, в кости не играли.
Назревал бунт.

Несколько ответов на вопросы Пол получил на следующую же ночь. Когда обход был окончен, в его каюту постучали. На пороге стоял Йохан.
– Нахттотер желает побывать на капитанском мостике, – прогудел верзила.
Пол хотел уточнить, не желает ли почтенный нахттотер ещё чего-либо, но ответил согласием.
Это была странная ночная прогулка. Мальчишка и его страж степенно поднялись на мостик. Нахттотер вёл себя так, словно он был один не только на корабле, но и во всём мире. Несмотря на тёплую ночь, мальчишка кутался в плащ, а ручной верзила заботливо прикрывал его от ветра.
Они говорили по-немецки, полагая, что стоящий за штурвалом Пол не понимает ни слова.
– Как сильно мы сбились с курса?
– За пару дней наверстаем, нахттотер.
– Какой кретин вообще придумал эти корыта? Укачивает ужасно, еда отвратительна. Я – рыцарь ночи, но живу тут, словно селёдка в бочке!
– Это вынужденная мера, нахтриттер, – верзила говорил так ласково, словно любимого сына увещевал. – Если бы мы отправились на одном из наших кораблей из Греции, это вызвало бы подозрения. Наши судна видно сразу – они отличаются оснасткой.
– Да знаю я, – раздражённо рыкнул нахттотер. – Но каким же образом капитаном этого корыта оказался человек вьесчи? Только они клеймят людей своим гербом. Неужели Рамон не шутил, когда говорил, будто все корабли Великобритании принадлежат ему…
– Совпадение?
– Заткнись и не мешай мне думать.
Пол не услышал, как мальчишка приблизился к нему.
– Капитан, люди из команды мешают мне, – он не просил, не приказывал, а ставил перед фактом.
Похоже, нахттотер не привык, чтобы ему перечили.
– Каким образом? – также вежливо осведомился Пол.
– Они шумят.
– Но они никак не могут быть тише, мистер… нахттотер. Это их работа. Хотите тишины – нужно отправить всех за борт. Если всех убить, кто будет управлять кораблём?
Его близость была неприятна Полу, словно рядом было зловонное болото, в пучинах которого зловеще скрежетали зубами глубинные твари и хрустели костями тех, кто имел неосторожность пройти мимо.
– Назревает бунт, – начав издалека, нахттотер изменил фарватер разговора.
– Это так. Люди, знаете ли, любят жить, – ответил Пол. – Меня могут убить первым.
– И ты так спокойно говоришь об этом? – ухмыльнулся мальчишка. – Ты не боишься смерти? Расскажи мне свой секрет.
Показалось, или налёт скуки на лице мальчишки исчез?
– Нахттотер, я думал, что ответ очевиден, – начал Пол, театрально возложив длань на штурвал. – Если я не угожу вам – меня убьёте вы. Очередная смерть кого-либо из членов экипажа вызовет бунт. Но и тогда возможны варианты. Люди, которым нечего терять, весьма опасны. И они вовсе не так глупы, как вы думаете. А потому мы все можем пойти на корм рыбам. И, в-третьих, если я вернусь в Англию, то буду иметь разговор с людьми, на которых работал Перкс. Видите, как мало шансов у меня доплыть до Ямайки? – Пол широко улыбнулся.
Для Перкса он выбрал образ «вояки в прошлом», этакого рыцаря без страха и упрёка – именно такой был нужен, чтобы затмить образ покойного старпома, который очень любил выпить. Теперь он надел маску дерзкого разбойника – такой найдёт общий язык с прямолинейным и деспотичным нахттотером.
– Меня тоже не устраивает такой вариант развития событий, – довольно ухмыльнулся мальчишка. – А потому я готов выслушать, что ты можешь предложить в связи с этим.
– Для начала нужно прекратить «странную эпидемию». Люди успокоятся. И у нас появятся все шансы добраться до Ямайки живыми.
– Но мне нужны люди.
– Зачем?
– Это тебя не касается, - обрубил мальчишка.
– Ну, знаете ли, могу вам предложить только рыбу. Не знаю, есть ли тут киты, но какая-то живность должна водиться, – пожал плечами Пол.
– Есть в этом море острова? – спросил нахттотер.
«А я откуда знаю?» - возмутился было Пол, но решил напустить туману.
– Острова есть, но необитаемы, – заявил он с видом эксперта, хотя в этой части океана никогда не бывал.
Нахттотер странно улыбнулся.
– Йохан, – скомандовал он.
Верзила приблизился к штурвалу. Коротко взглянув на Пола, Йохан с лёгкостью оттеснил его от рулевого колеса.
– Пойдём, – направился к краю капитанского мостика нахттотер.
Едва не покрывшись липким потом от страха, Пол двинулся следом, словно послушный взгляду удава кролик прямо в раскрытую пасть.
– А ты молодец: так обмануть всех. Но не меня, – произнёс нахттотер со странной улыбкой. – Ты такой же моряк, как я – женщина. Я плаваю очень давно, никогда не стоял у штурвала, но даже моих небольших познаний хватило, чтобы понять – мы сбились с курса. А ты этого так и не понял.
Глядя в его холодные голубые глаза, Пол осознавал, что здесь и сейчас блеф не спасёт его.
– Да. Мне просто нужно было попасть на Ямайку, – сказал он правду впервые за долгие годы.
Нахттотер был удовлетворён ответом.
– В таком случае, единственный выход сохранить твою никчёмную жизнь – это продолжать врать. Мне также прекрасно известно о том, что англичане не прочь подзаработать каперством. Иметь патент вовсе не обязательно, не так ли? Люди пока ещё доверяют тебе, а потому убеди их в том, что нам просто необходимо заняться пиратством. Ночью мы нападём на испанский корабль.
Улыбка нахттотера была ещё более неприятной, чем его презрительное молчание: оскал голодного аллигатора на бледном смазливом личике. Он словно услышал мысли Пола и ответил на невысказанный вопрос:
– О, поверь, я знаю о пиратстве немало. Всё, что от тебя требуется, так это убедить экипаж в обоснованности и правильности данных действий. Командовать наступлением буду я.
Помолчав, нахттотер всё-таки задал этот вопрос:
– Ты хоть настоящим именем назвался?
– Почти. Меня зовут Пауль Дикман. А не Пол, как это имя звучит на английский манер.
– Пауль. Голландец, значит. Меня зовут Миклош Бальза. Можешь называть меня нахттотером.

Как оказалось, желание жить и жить хорошо значительно улучшает навык красноречия. Команда «Разящего» согласилась с решением капитана Дикмана.

Корабль испанцев показался на горизонте на следующую же ночь.
– Трубу, – нахттотер протянул руку и, получив желаемое, прильнул к окуляру.
Пауль желал только одного: выспаться, а потому на манеры Сына Смерти ему было плевать. Второй день на ногах в непосредственной близости от этого странного… создания со светлым ликом и чёрной душой вымотали капитана донельзя. Мысли путались. Пауль снова малодушно мечтал о домике где-нибудь в тихой деревеньке.
– Ха, – многозначительно произнёс Миклош, передавая трубу Йохану.
Точнее, просто протягивая и разжимая пальцы, не беспокоясь, поймает её помощник или нет.
– Нахттотер, позволите ли вы мне высказать своё мнение? – произнёс Йохан, некоторое время рассматривая «точку» на горизонте.
– Только быстро.
– Мне не кажется хорошей идеей нападать на этот корабль.
– Ты о флаге клана вьесчи? Плевать я хотел на Рамона Вьесчи и его корабли. Не обеднеет.
– Нет, нахттотер. Дело в том, что я не вижу на кораблях огней. Никаких. Фрегат явно следует по курсу, а не дрейфует. Однако паруса приспущены, хотя сейчас дует попутный ветер.
Пауль сосредоточил взгляд на Йохане. Первое впечатление об умственных способностях этого верзилы было ошибочным – этот варвар был очень хитёр и умён, хоть и казался непроходимым дубиной.
– И что ты хочешь этим сказать? Ненавижу, когда ты нагромождаешь свою речь ненужными словами, – проворчал Миклош.
Властная ленца исчезла из манер нахттотера, и теперь он разве что не сиял от переполняющего его раздражения. В чем была причина столь внезапной смены настроения – Пауль мог только догадываться.
– Я только хотел сказать, что корабль-призрак – это к беде, – авторитетно заявил Йохан.
– А ещё что к беде? – вкрадчиво спросил нахттотер.
– Женщина на борту, – не учуяв подвоха, ответил помощник.
– Идиот… – простонал Миклош. – Вот если я прямо сейчас не получу свежей крови, то беда будет здесь. Это понятно? – прорычал он на немецком.
Пол старательно сделал вид, что не понял ни слова. Неужели нахттотер питается кровью?
– Да, нахтриттер.
– Свистать всех наверх, – обернувшись к Паулю, Миклош обворожительно улыбнулся, обнажив клыки.

– Этот день настал, – пафосно и с надрывом заявил кок, склонный всё драматизировать.
Что он делал на палубе, безоружный, Паулю было непонятно, однако в данный момент на проблемы судового повара ему было плевать. Заряжали пушки. «Разящий» звенел, гудел и дрожал, словно улей с пчёлами.
В чёрном небе над палубой реял «Весёлый Роджер». Флаг этот нарисовал Миклош собственноручно, а потому ухмыляющийся на чёрном полотне череп скалился клыкастой пастью.
Радостный гул, который поднялся на борту, едва прозвучала команда «свистать всех наверх», сменился шёпотом. Всё явственней в нарастающем ропоте Пауль слышал «корабль-призрак», «беда» и «мы все умрём».
И только Миклош сиял, словно новенькая золотая монета.
Пауль не верил в суеверия и прочие сказки, но ступать на борт испанского корабля ему не хотелось. От фрегата веяло смертью, даже запах мертвечины будто ощущался. Начали креститься и читать молитвы. Самое время!
– Ну? Мне что, прикажешь взять кнут и гнать их на корабль? – прорычал Миклош негромко, хотя со стороны он будто бы дружелюбно улыбался.
– Господа! – громко крикнул Пауль. – Господин Бальза обещает по сто золотых монет каждому, кто взойдёт вместе с нами на борт фрегата, и щедрое вознаграждение тем, кто приведёт живого пленника на борт!
Команда «Разящего» зашепталась. Миклош довольно ухмыльнулся.
Засвистели пращи, а потом застучали абордажные крюки. Зияющее пустыми бойницами и окнами судно неумолимо приближалось.
Пути назад не было.
Любителей лёгких денег на корабле оказалось всего четверо, не считая Пауля. Стараясь держаться вместе, «смельчаки» с обнажёнными саблями ступали по палубе фрегата. Вскоре они повстречались с рулевым.
Труп был привязан к штурвалу. Этот человек в дорогом синем мундире умер своей смертью – от чумы. Вид почерневшего раздувшегося трупа сократил число авантюристов до одного. Перекрестившись, матросы побежали обратно на корабль, но не тут-то было.
Не сговариваясь, Миклош и Йохан накинулись на горе-авантюристов с «Разящего». В огромные физические способности громилы Пауль поверил с первого же взгляда, но, как оказалось, «доходяга» нахттотер не уступал ему ни в силе, ни в ловкости. Ему хватило одного удара для того, чтобы сломать человеку позвоночник. Милкош и Йохан жадно пили кровь, рыча, словно дикие звери, а Пауль старался справиться с тошнотой.
– Скажешь потом, что на нас напали,– к нахттотеру снова вернулось хорошее расположение духа.
Отшвырнув тело в сторону, он промокнул губы белоснежным платком. Пауль кивнул, сдерживая очередной порыв.
– Что, страшно? – ехидно улыбнулся Миклош.
– Противно, – признался Пауль.
– Пойдём. Нам нужно осмотреть каюты. Вдруг здесь будет что-то полезное.
Пауля объял ужас, однако, следуя за нахттотером на ватных ногах, он быстро оправился от страха. Двум смертями не бывать, а одной не миновать. Если с ним не расправится Миклош, то одолеет чума, а потому бояться смерти надо было ещё в Лондоне.
Чьё-то незримое присутствие на корабле не оставляло Пауля. Кто-то перетащил все поражённые чумой трупы в кубрик, кто-то оставил пустую кружку из-под рома в капитанской каюте на столе. Неужели на борту есть выжившие?
Тишину ночи ласково тронула, а потом тревожно затрепетала в воздухе мелодия флейты. Пауль машинально провёл рукой по волосам – они встали дыбом, а Миклош разразился бранью.
– Вы слышите это?
– Да. На корабле есть выжившие, – пробасил Йохан, выхватывая свой «кошкодёр».
– Дубина. Разве можно так фальшивить! – взвыл нахттотер, словно от зубной боли.
Мелодия доносилась из гостевой каюты. В музыке Пауль разбирался плохо, но невольно заслушался игрой флейтиста. Чарующая музыка манила и плакала, словно звала на помощь прекрасная дева, заблудившаяся в лесу.
Йохан вышиб дверь в каюту. Флейта смолкла.
– Мы бы открыли, но ты щедро избавил нас от необходимости подниматься с мест и отодвигать засов, – огромного роста испанец поднял кружку, приветствуя гостей. – Добро пожаловать на борт… маэстро, как называется сей корабль?
– Фрегат «Гранд», господин Дэ Кобреро, – учтиво кивнул второй обитатель гостевой каюты корабля.
Оба они учтиво улыбались ворвавшимся взъерошенным гостям, но глаза мужчин были холодны.
«Дети Смерти, кровососы!»
«Флейтист» таинственно улыбнулся, словно услышал мысли Пауля.
Капитан «Разящего» страстно пожелал вернуться обратно на борт «своего» корабля.
Он и не знал, что покинуть «Гранд» можно только ногами вперёд.

@темы: Киндрэт: Кровные братья, to be continued, Пираты Саргассова моря

---

Рубиновые туфельки

Название: Рубиновые туфельки
Автор: Alex Fox
Бета: Ёсими Охито-Хиро
Размер: мини (1148 слов)
Пейринг/Персонажи: различные персонажи Пехова из разных книг и герои фильма «Волшебник страны Оз»
Категория: джен
Жанр: общий, кроссовер
Рейтинг: от G до PG-13
Задание: «Волшебник страны Оз»
Краткое содержание: что было бы, если рубиновые туфельки стали достоянием героев книг Пехова

Железный дровосек (Паула Фэриартос)

Паула рассматривала свои ноги, обутые в рубиновые туфельки. Они были в точности, как в сказке: удобно сидели, словно на неё и были сшиты, ярко переливаясь всеми оттенками алого. У родителей маленькой Паулы не было денег даже на красные лаковые башмачки, а Пауле Фэриартос инкрустированная рубинами обувь казалась квинтэссенцией дурного вкуса. Здесь, в призрачном мире Лигаментиа, небо могло быть цвета маджента, орхидеи пахнуть полынью, а туфли не подходить к цвету перчаток.
Дорогу, вымощенную жёлтым кирпичом, было проще всего представить, желая попасть из одного места в другое. Паула шла из Северной резиденции сквозь тени, сквозь картины и собственные грёзы, в Столицу, захваченную некротическими тварями. Она не боялась опасности. Точнее, Паула боялась всю жизнь: сначала взрослеть, потом голода, потом смерти, потом асиман и Миклоша, потом одиночества, когда от неё отвернулся Гемран и погиб её учитель.
Вдруг она остановилась, словно в землю вросла.
На опушке рядом с яблоневым деревом стояла… другая Паула. На лице мученическая гримаса, в высоко поднятых над головой руках топор, поза напряжена – словно она хотела срубить ветку, но, замороженная, застыла в этой позе на век.
Забытая всеми.
Эгоистка, погрязшая в собственных никчёмных переживаниях.
Бессердечная.
- Ты теперь свободна, - прошептала Паула, ласково касаясь холодного плеча «железной». – Тебе они нужнее.
Для того чтобы шагать по дороге, выложенной жёлтым кирпичом, не обязательно идти в туфлях. Для того чтобы дарить любовь, не обязательно иметь сердце.

Тото (Ог)

Вариант тащить пьяного Ласа в дом Риолки был той ещё палкой о двух концах. Дрегайка могла выдать этих самых, которые «больно, но всем досталось» самолично, а могла припахать к этому делу драчунью-акацию. Домой идти - тоже вариант так себе: мама потом запилит до смерти. Точнее, будет вздыхать и нудеть, дескать, нечего спаивать звездорожденных и бла-бла-бла и бу-бу-бу.
- Ну, ёлки-палки, - вздохнул орк, поудобней устраивая голову Ласа на своём широченном, дубовом на ощупь, плече.
«Вот на кой ты мне сдался? Жил без тебя спокойно, а теперь то гонки, то убийцы. Но я не жалею».
Лас лопотал что-то про сестру и её рубиновые туфли всевластия, пытался выполнить мёртвую петлю, ища штурвал стреколёта, но только хватал пальцами воздух, лопотал на родном языке что-то, с кем-то ругаясь.
- Вы только посмотрите! Это же эльф и его зелёная псина! Охраняет, чтобы уши не оторвали!
Лиц пьяных придурков было не разглядеть из-за кустов.
- А ну-ка свалите отсюда! - рявкнул было Ог, но потом очень тихо прохрипел. – Иначе я встану.
Забияки спешно удалились. Ог улыбнулся звёздному небу.
Что они вообще понимают в дружбе?

Страшила (Пугало)

Стражник, охранявший по ночам, вход в тронный зал Правителя Оз, был немолод и толст. Ему нравилось напоминать новому самодержцу о том, что пора бы идти отдыхать, когда тот засиживался за делами до третьих петухов. Стражник любил поговорить, а потому всякий раз начинал разговор особенным образом.
- Как говаривал мой брат, «утро вечера мудренее», - добродушно улыбнулся он Страшиле.
- А мой брат не говорил.
- У вас был брат?
- Да, - он расплылся в улыбке. – У манчкина, который создал меня, было два поля. В кукурузном он поставил моего брата-близнеца – в точности такое же соломенное чучело, но в другом одеянии. В красном военном мундире. Ему сначала нарисовали глаза, а мне рот. Он видел меня, а я мог говорить с ним.
- Но почему он не при дворе? – изумился стражник.
Страшила грустно улыбнулся.
- Поле выгорело. Быть может он погиб в пламени. Быть может успел спастись.
- Наверное, он тоже правит где-то народом.
- Или путешествует. Да, это было бы в его духе! – оживился Страшила. – Ходил бы с серпом всюду и, не зная усталости, помогал бы крестьянам убирать поля. Я не вижу снов, но иногда представляю себе, как он, заполучив волшебные рубиновые туфельки милой Дороти, жнёт пшеницу где-то под полной луной или жарким солнцем, и, когда это нужно, в один миг перемещается к друзьям, которым нужна помощь.

Проповедник точно собака на цепи, которая только лает. Пугало точило серп, стараясь не слушать ветер, которые упорно кидал ему обрывки разговора души и Людвига.
- А я тебе гово… видел не ржавчина, а кровь… й, брось… да какое там сено…стой… только мне в голову приходит… перемещается?!
Пугало ничего не подумало, но заботливо огладило скрытые под слоем соломы, под тканью грязного выцветшего алого мундира рубиновые башмачки.

Дороти Гейл (Данте Эр’Налия)

Голубое платье, белые гольфы, волосы, заботливо убранные в косы и огромный тесак в правой руке. Лицо девушки было настолько уродливым, что создавалось впечатление, будто хрупкое тельце, к которому она прилепила свою шишковатую голову с огромным ртом, приплюснутым носом и крохотными глазками, принадлежало раньше кому-то другому. Притаившись на крыше ратуши, она наблюдала за тем, как тушат полыхающий барак пожарники. Завораживающее зрелище, хотя пора бы с этого места убираться – к догорающим останкам приюта кровососов-завью, терроризирующих жителей Пепелка, прибыл сам начальники серых мундиров!
- Сбила с ног! Неслась, как ураган! – рассказывал, брызгая слюной, один из очевидцев, с которым Дороти Гейл столкнулась, убегая с места расправы над преступниками.
- Девушка? Некрасивая девушка в красных туфлях? – переспросил красавчик эр'Дви, поправляя очки.
- Именно, чэр!
Владимир эр'Дви снова опоздал. Загадочная Дороти Гейл снова сбежала от начальника серых мундиров.

- Чэр Эр’Налия, опять мухлевать изволите? – Владимир любил честную игру и, нет, нисколько не верил этой хитрой морде и его честным алым глазам.
- Всего лишь устанавливаю мои правила княжеского покера в моём доме, - рассмеялся Данте, открывая карты. – А вы проиграли, милый друг. Кричите петухом!
- Второй раз за день. И снова «флэш рояль», - посетовал Владимир. – Первым «роялем» была девочка в алых туфлях, расправляющаяся с преступниками намного эффективней жандармов Скваген-жольца.
- М-м? – протянул Данте. – Новая примета преступницы – алые туфли? До пришествия двухвостой будете ловить. Алые туфли есть даже у меня!
- Выиграю – заставлю вас надеть их и пройтись по улице.
- Да с удовольствием.
Фыркнув, Владимир принялся тасовать колоду. Данте улыбнулся – ещё никогда начальник серых мундиров не был так близок к тому, чтобы увидеть Облик благородного чэра Эр’Налии…

Трусливый Лев (Гризли)

Рэй вскоре заимел такую же привычку, коей давно обзавёлся Сагюнаро – исчезать по ночам. Гризли боялся за них. Нет, он вовсе не беспокоился о том, что они попадут в беду, натолкнувшись на заклинателя, желающего заполучить силу шиисана или тёмного кодзу. Он боялся, что однажды друзья не вернуться из чертог ночи. Гризли боялся потерять их, однажды не дождаться их с рассветом, вдруг утратить обоих, позабыв имена и лица.

- Сагюнаро, ты когда-нибудь ел лягушек? - Рэй лукаво ухмыльнувшись, подмигнул другу.
- Было дело.
- И на что это похоже?
- На улиток, - дал ёмкий ответ Сагюнаро, тоже улыбаясь одним уголком рта.
- А улитки какие?
- Жуются.
Еда закончилась, и Гризли, чья очередь была готовить, решил изготовить жаркое из лягушачьих лапок. Квакуш в озере с илистым дном было маловато, зато пиявок столько, что обеспечили бы какому-нибудь аптекарю безбедную жизнь.
- Эй, Гризли, ты бы глубже зашёл! – продолжали подтрунивать они над другом, который отходил от бережка всё дальше, мелово-белый от страха.
- Там пиявки… - бормотал Гризли.
- В праздник духов он выходить на улицу не боялся! – напомнил о гнезде погроме в гнезде шиисанов Сагюнаро.
«Я же знал, что вы где-то там», - улыбнулся Гризли.

@темы: Пересмешник, Finished, Киндрэт: Кровные братья, Заклинатели, Ловцы удачи, Страж

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Заговор диетчиков

Название: Заговор диетчиков
Автор: Alex Fox
Бета: Ёсими Охито-Хиро
Размер: мини (1960 слов)
Пейринг/Персонажи: Пугало, Проповедник, Людвиг
Категория: джен
Жанр: чёрный флафф, стёб
Рейтинг: от G до PG-13
Краткое содержание: у Пугала есть причины хранить молчание или оно не умеет разговаривать? «До этой минуты всё шло хорошо» (с).
Примечание: АУ, стёб и промо-акция чуть более, чем полностью.

Проповедник причитал. Души не умеют всхлипывать, сопеть и шумно сморкаться, а потому Проповедник ныл, словно несмазанное колесо у телеги, сетуя на судьбу.
– Людвиг, как ты мог?.. А я же тебе говорил, говорил, голова твоя бедовая. И что теперь прикажешь делать? Что делать-то?..
Вопрос этот, актуальный на все времена и неизменно риторический, оставался без ответа и сейчас. Пугало Проповеднику не отвечало. Оно стояло рядом, подставляя ухмыляющееся лицо холодному ночному ветру.
– Ну и что ты улыбаешься, морда твоя бесстыжая? Чёртовы кровососы из ордена, будьте вы прокляты! Людвиг, на кого ты нас покинул? Не смей умирать! Кому я теперь буду действовать на нервы?
Проповедник был крайне опечален смертью Людвига, очень взбудоражен и даже немного зол, хотя вслух говорил совсем другое. Страж, по понятным причинам, не просил душу заткнуться, не отвечал на поставленные вопросы и вообще выглядел не очень.
Пугало продолжало молчать.
Несколько месяцев назад Людвиг-бедовая голова оказался в плену у маркграфа Валентина. Чем прогневил высокопоставленного человечишку страж – история долгая и давняя. Проповедник, едва случилась беда, помчался в Арденау, но магистры оказались бессильны помочь. Как оказалось, земли маркграфа Валентина входили в юрисдикцию Ордена Праведности, против «богоугодных действий» которого стражи не могли пойти открыто. Даже Гера с связями её дяди оказалась бесполезна!
Людвиг вырвался из плена сам, но выглядел так, что в гроб краше кладут: много ран, измученный вид. Проповедник с Пугалом нашли его на дороге. Чучело схватило стража и куда-то потащило, взвалив на плечо. Пару раз Людвиг приходил в сознание и пытался что-то сказать, но вниз головой это делать было сложно. И уже примерно полчаса не подавал признаков жизни.
– Положи его! – взвыл Проповедник.
Пожав плечами, Пугало просьбу исполнило. Опустив Людвига на землю, оно присело на корточки, потыкало бездыханного стража изогнутой неострой стороной серпа. Так обычно забавляются дети, трогая палочкой разомлевших на солнце животных, чтобы посмотреть, что будет. Заулыбавшись ещё шире, Пугало, измазав палец в земле, пририсовало Людвигу роскошные чёрные усы.
Наблюдающий за этими действиями Проповедник нервно хихикнул.
– От горя с ума сошло, – констатировал он. – Эй, стоять, голова твоя бестолковая! Зачем ты хочешь отрезать Людвигу башку? Убери свой серп от его горла! Вот так, хорошо… а теперь чего ты свою железяку ему к груди приставил?! Почему ты туда пальцем тычешь? Думаешь, я куплюсь на старый трюк: «Эй, обернись, у тебя за спиной огромный чёрный дракон»! Ты чего лыбишься? Я не обернусь, никакого дракона нет, и ты…
– Поберегись! – эхо многократно усилило голос, загудевший металлом в пустой ночи.
Обернувшись на крик, Проповедник заорал:
– ДРАКОН, ГОСПОДИ, ЧЁРНЫЙ ДРАКОН!
Пугало пожало плечами, выпрямляясь. Оно теперь всем видом выражало проповедниковское «разве я тебе не говорил».
– Могло бы и предупредить ради разнообразия, – проворчал Проповедник.
Пугало «расхохоталось» в ответ: запрокинуло голову и постучало раскрытой ладонью по бедру. Предупреждало оно, как же!
Огромный чёрный дракон из Темнолесья закладывал очередной вираж так низко, что впору было бежать со всех ног, но Людвиг не проявлял активности, а Пугало молча наблюдало за огромной ящерицей. Проповедник собрался было дать стрекача, но под взглядом соломенного друга, помявшись, остался на месте. Старый Пеликан даже приосанился слегка: негоже слуге Его бежать от женщины верхом на драконе.
«Я же помер, мне всё равно», – повторял про себя Проповедник, но страх всё не уходил.
Со спины огнедышащего монстра на землю спустилась девушка. Вернее, всё было не совсем так. Проповедник поправил вороник сутаны – стало трудно дышать. С хребта гигантского ящера плавно соскользнула на землю гибкая, словно змея, дева с волосами лунного цвета. Двигаясь с непередаваемым изяществом, она приближалась к телу Людвига.
Где дракон, там точно есть ведьма. А ведьму, да ещё и с прескверным характером, Проповедник знал лишь одну. Наверное, Гера попросила кого-то из подружек подсобить. Женщины! Когда нужны – никогда их рядом нет. А вот они с Пугалом – душа и тёмный одушевлённый, первыми пришли на помочь.
– Опоздала. Опоздала, – повторяла белокурая ведьма, тщетно пытаясь нащупать у Людвига пульс, ощутить его дыхание.
Проповедник с нескрываемым интересом наблюдал за действиями девы, которая то давила стражу на грудь ладонями, то делилась дыханием, прижимаясь ртом ко рту.
– Да Бог с ним, миледи. Он уже помер, – забубнил Старый Пеликан, накручивая на палец ткань сутаны. – Вам спутник жизни не нужен?
Дева не слышала Проповедника. Посмотрев сквозь него, она крикнула что-то на гортанном наречии дракону. Тот прогудел ответ, после чего спасительница подхватила Людвига на руки и куда-то понесла. Проповедника это задело. Разумеется, ведьма и не могла его услышать – голоса душ слышны только Стражам, но!..
– Стой, ведьма! Положи, откуда взяла! – завопил Проповедник, впиваясь в деву и пытаясь тормозить, упираясь пятками.
Но какой там!
– Эй, чучело, помогай давай!
Краем глаза Проповедник подметил, что Пугало отдаляется от них. Точнее, оно уверенными шагами топало в неизвестном направлении, подвешивая серп на пояс.
– Тыквоголовый, стой! Тпру, репкин котелок! – Проповедник бежал и размахивал руками. – Людвиг – не мешок картошки, чтобы так запросто мы отдали его! Иди и убей ведьму! Чёртова кочерыжка!
Пугало, не поворачиваясь, проговорило. Да-да, даже не удостоив взглядом, оно забубнило приятным бесполым голосом:
– Приблизилось к нам и чего-то от нас хочет… Пугало – не овощ… Пугало уходит. Старый Пеликан остаётся со Стражем… Людвиг – мешок картошки, м-м-м, мешок картошки… – оно говорило, грассируя, словно имело змеиный раздвоенный язык, которым задевало за край передних зубов.
Проповедник забыл про стража, ведьму и дракона. Остановившись, словно врос в землю, он во все глаза таращился на Пугало.
Оно разговаривало.
Оно умело разговаривать, но почему-то молчало до сих пор!
– Ты… почему ты не говорило раньше? – пробормотал Проповедник.
Пугало, резко остановившись, будто задумалось.
– Раньше всё было хорошо, – флегматично отозвалось оно другим голосом – хриплым мужским басом.
А потом Пугало сорвалось с места и зашагало ещё быстрее. Проповедник еле поспевал за тёмным одушевлённым.
– Это что же случилось, что ты аж голос подал? Тебя так потрясла смерть Людвига? Ты удивился появлению дракона? Дело в ведьме?! Да стой ты!
Он хотел увидеть, шевелится ли рот одушевлённого, но Пугало не оборачивалось, словно знало о желании Проповедника и не хотело выдавать свой секрет.
– Глупости, – огрызнулось оно звонким сопрано, которое могло принадлежать хористке.
– Тогда что?!
Пугало вдруг оказалось за спиной у Проповедника. Серп, приставленный к горлу, душа не мог ощутить, но знал, что лезвие именно там. Пугало зашептало Проповеднику в ухо сдавленным детским голоском:
– Скажешь кому-то – пожалеешь. Сделаю страшное с тобой. Камень-ножницы-бумага…
– Не надо! – воскликнул Проповедник.
Оно убрало серп и… через секунду продолжило удаляться, напевая «первым» андрогинным голосом: «Мой прекрасный мешок картошки, ах, мешок картошки!» Подпрыгнув, Пугало щёлкнуло пятками, а потом пропало.
– Мешок картошки… псих… – бубнил Проповедник. – Людвиг! – он понёсся к дракону. – Ведьма, именем Господа, стой! Верните труп, за него же в Арденау денег дать могут, эй!

***
Проповедник съел бы себе руки по локоть в буквальном смысле этого слова, если бы был живым. О, как ему хотелось рассказать о своём открытии Людвигу! Да хоть кому-нибудь! Отчаявшись выговориться, Проповедник поведал обо всём дуплу старого дерева. Оттуда вылезла душа старушенции, и, повертев пальцем у виска, велела убираться прочь.
Больше всего на свете Проповедник боялся, что Пугало больше не заговорит, если он кому-то выдаст секрет. Страх этот был безосновательным, но чучело угрожало расправой, если душа проболтается. Зарезать Проповедника Пугало не мог, а вот хранить молчание из вредности – запросто!
Старому Пеликану очень хотелось снова услышать голос (голоса?) их молчаливого соломенного спутника снова, увидеть, как он шевелит своим нарисованным ртом.
«Есть ли у него язык? И почему он говорит разными голосами? Сколько их у него вообще?» – гадал на ромашке Проповедник.
«Господи, как бы не проболтаться!» – молил он Бога.

– Что ты от меня скрываешь? – Людвиг бесшумно приблизился, застав Проповедника врасплох.
– Ничего, – слишком поспешно ответил призрак.
«Неужели он догадался про Пугало?..» – будь Проповедник живым, покрылся бы холодным потом в этот момент.
Людвиг улыбнулся так, что стало ясно – всё знает.
– Спасибо, что не сказал мне о том, что я умер, – в голосе стража проскользнула грусть.
«Ах, Господи, про это? Фу-ты, ну-ты, мелочи-то какие, право слово…» – чуть было не выдохнул Проповедник, но вовремя придержал язык за зубами. Он уже и позабыл о втором секрете, который хранил вместе с белокурой ведьмой Софией и черным драконом. Людвиг помер до прибытия спасательной экспедиции, но древняя ящерица умудрилась волшебным образом оживить стража. Умирать – неприятно, а потому Проповедник ничего не сказал Людвигу. Да и зачем? Ожил же…
– Я хотел, как лучше, – пробубнил Старый Пеликан.
– Спасибо.
«Интересно, София ему сказала, что по дороге его едва не уронили на землю после того, как дракон заложил вираж?»
– Я подумал, что с этим тебе будет сложно жить, – тускло улыбнулся Проповедник.
– Да уж, – кивнул Людвиг.
Теперь у стража будет законный повод для страданий по ночам! Ох уж эти живые! Повод, конечно, очень весомый…
«И кто бы меня пожалел», – вздохнула про себя душа.
В Темнолесье пришлось задержаться: Людвиг вызвался помогать дракону в благодарность за своё спасение. Не отпускала стража и София. Ведьма лечила Людвига странным способом: являлась к нему в облике змеи и кусала, пока тот нежился в бассейне с целительной водой. В плену у маркграфа стража ранил окулл, и София вытравливала его яд собственным. Потом жуткая белая змея превращалась обратно в ведьму, и она, абсолютно нагая, обнимала Людвига, пока тот приходил в себя после укуса.
Хорошие же методы терапии! Обещая рассказать всё Гере, Проповедник не подглядывал за ними, но контролировал процесс. Более того, он шпионил за Софией даже тогда, когда та удалялась по своим делам: охорашиваться там, купаться. И, разумеется, в этом не было никакой личной выгоды!
Кроме того, у Проповедника осталось достаточно времени, чтобы проанализировать события той памятной ночи и понять, что стало причиной внезапной разговорчивости Пугала…

***

Чучело появилось внезапно, как и всегда. Просто возникло в лодке с таким видом, словно не оно шлялось неизвестно где, а Людвиг с Проповедником. Последний, смерив ухмыляющегося тёмного одушевлённого взглядом про святую инквизицию, нахохлился и долгое время хранил молчание. Вскоре, стараниями Геры, которая утащила Людвига в гостиницу, они с Пугалом остались наедине.
– И что и даже теперь ничего мне не скажешь? – процедил сквозь зубы Проповедник этак показательно, с обидой.
Пугало показало в ответ несколько жестов, что могло означать как «отрублю голову и руку по локоть», так и ругательство.
– Мы волновались, между прочим, – продолжил Проповедник. – Людвига не было, а потому некому было бы за тебя вступиться. Изгнал бы тебя кто-то – и всё.
Пугало развело руками и принялось дотрагиваться кончиком серпа до предметов вокруг: до круглого столика, цветочного горшка, коснулось занавески на окне.
– В Темнолесье было интересно, – продолжал увещевать Проповедник, огибая одушевлённого по большой дуге, чтобы заглянуть ему в лицо. – Там был дракон, а также красивая ведьма. Душа, которой был нужен янтарь…
Пугало продолжало игнорировать его присутствие, вертя соломенной башкой из стороны в сторону, словно искало к чему бы ещё приложить руку.
– Мешок картошки, – внезапно сказал Проповедник.
– Мешок картошки… – повторило Пугало звонким девичьим голосом.
На глазах Проповедника произошло чудо: чёрная кривая линия, заменявшая одушевлённому рот, сделалась буквой «О», отчего наводящее ужас «выражение лица» его изменилось. Если раньше кривой ухмылкой оно походило на мародёра-висельника, то теперь на бойкую и наглую продавщицу овощей.
– Репка и укроп!
Пугало снова повторило за Проповедником, но на сей раз голос будто принадлежал потомственному пьянице. Овал его рта стал извилистой линией – и теперь на мешке, что заменял одушевлённому голову, было изображено лицо забулдыги.
– Ты любишь овощи? – спросил Проповедник.
– Пугало овощи ненавидит, – на лице одушевлённого возникла привычная его зверская ухмылка, а голос сделался бесполым. – Их резать – течёт сок. И овощи злобно скалят зубы. Овощи думают недоброе.
Проповедник сразу вспомнил про тыкву, которую Пугало «разукрасил» к шабашу, выпотрошив, вырезав ей глаза и злобную ухмылку.
– А почему ты говоришь такими разными голосами?
– Тыква, – ответило Пугало, пожимая плечами.
Проповедник застыл в изумлении – оно словно мысли прочитало. Дав ответ на один вопрос, Пугало снова одарило новой загадкой.
– Кабачки, – сказал Проповедник. – Сельдерей. Капуста.
Он снова попытался «разговорить» Пугало, но оно загадочно молчало, вычерчивая что-то кончиком серпа на забытом кем-то листе бумаги.
За этим занятием их и застал Людвиг.
– Вы что – диету обсуждаете? – смерил он удивлённым взглядом своих спутников.
– Угу, – буркнул Проповедник. – Диету. С этим вот.
– Шутники, – усмехнулся страж.
А вот Проповеднику было не до смеха. Он смиренно признал теперь, что обзавёлся свежим увлечением: вынуждать Пугало говорить, получая странное удовольствие от беседы с одушевлённым. Ему нравилось смотреть, как Пугало «кривит губы» или повторяет дурацкие фразы на разные голоса.
У призраков нет земель, родовых замков или золота, зато у Проповедника была маленькая тайна.
А Пугало ухмылялось, оставаясь неразгаданным, молчаливым и зловещим.

@темы: Finished, Страж